Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

— А что сказали сиделки?

— Насколько я знаю, всех этих сиделок таким исходом не удивишь! Вот если бы больной вдруг выздоровел — другое дело.

— Но для вас ее смерть была неожиданной? — еще раз уточнил Люк.

— Да. Накануне я зашла ее проведать, и она выглядела совсем неплохо, мы так славно поболтали, и настроение у нее было бодрое.

— А что она сама думала о своей болезни?

— Жаловалась, что сиделки ее травят. Одну она рассчитала, но две другие, по ее словам, были не лучше!

— Полагаю, вы не придали этому особого значения?

— Пожалуй, нет. Я сочла это проявлением болезни. А кроме того, она вообще была очень подозрительна и… наверное, нехорошо так говорить… любила напускать на себя важность. Доктора так и не поняли толком, что с ней такое — по-видимому, у нее было какое-то малоизвестное заболевание… или же она была права, и кто-то и впрямь «хотел от нее избавиться».

Люк постарался придать своему голосу беспечность.

— А мужа она не подозревала — ну, что это он хочет от нее избавиться?

— О нет. Такая мысль ей даже в голову не приходила! — Мисс Уэйнфлит, немного подумав, тихо спросила: — Так, по-вашему, это он?

— Сколько мужей убивали жен, и им сходило это с рук! Характер у миссис Хортон, судя по всему, был не сахарный — на месте Хортона любой бы мечтал от нее избавиться! Насколько мне известно, после ее смерти майор унаследовал значительное состояние?

— Да, вы правы.

— Так что вы думаете по этому поводу, мисс Уэйнфлит?

— Вас интересует мое мнение?

— Да, просто ваше мнение.

— По-моему, — спокойно и неторопливо ответила мисс Уэйнфлит, — майор Хортон был очень предан своей жене и никогда о таком даже не помышлял.

Люк посмотрел на нее — взгляд ее янтарных глаз был очень кротким, а в лице не дрогнул ни один мускул.

— Что ж, полагаю, вы правы, — согласился Люк. — Если бы было иначе, вы, вероятно, были бы в курсе.

Мисс Уэйнфлит позволила себе улыбнуться.

— Вы считаете, что женщины более наблюдательны, чем мужчины?

— Безусловно. Как по-вашему, мисс Пинкертон согласилась бы с вами?

— Не припоминаю, чтобы Лавиния при мне говорила на эту тему.

— Что она думала об Эми Гиббс?

Мисс Уэйнфлит слегка нахмурилась, видимо размышляя.

— Трудно сказать. Лавинии не давала покоя весьма странная мысль.

— Какая же?

— Она считала, что в нашем городе творится что-то неладное.

— Например, что кто-то вытолкнул Томми Пирса из окна, верно?

Мисс Уэйнфлит изумленно посмотрела на него.

— Но откуда вы узнали, мистер Фицвильям?

— Она сама мне сказала. Может быть, не столь определенно, но намекнула.

Мисс Уэйнфлит подалась вперед, порозовев от волнения.

— Когда это было, мистер Фицвильям?

— В день ее гибели. Мы вместе ехали в Лондон.

— Что же именно она вам сказала?

— Что в Вичвуде слишком многие за последнее время умерли. И назвала Эми Гиббс, Томми Пирса и Картера. А потом еще добавила, что следующим будет доктор Шмеллинг.

Мисс Уэйнфлит наклонила голову, о чем-то задумавшись.

— Она не говорила, кто, по ее мнению, может за всем этим стоять?

— Некий человек со специфическим выражением лица, — ответил Люк. — У этого человека какой-то особый взгляд, не похожий ни на чей другой. Она заметила, что тот человек именно так смотрел на Шмеллинга. Вот почему она считала, что доктор будет следующей жертвой.

— И ведь так оно и случилось, — прошептала мисс Уэйнфлит. — О Боже! Боже мой!

Она откинулась назад, совершенно потрясенная.

— О каком человеке шла речь? — спросил Люк. — Ну же, мисс Уэйнфлит, вы знаете, вы должны знать!

— Я не знаю. Она мне не сказала.

— Но вы наверняка догадывались, — настаивал Люк. — Догадывались, кого она имела в виду.

Мисс Уэйнфлит нехотя кивнула.

— Так поделитесь со мной.

Мисс Уэйнфлит энергично замотала головой.

— Ни за что. Вы требуете от меня невозможного. Вы просите, чтобы я указала на того, кого могла — заметьте, всего лишь могла — иметь в виду моя ныне покойная подруга. Я не вправе бросаться подобными обвинениями!

— Но речь идет не об обвинении, меня интересует только ваше мнение.

Однако мисс Уэйнфлит проявила неожиданную твердость.

— Мне больше нечего вам сказать. Лавиния никогда мне ничего не говорила. У меня есть некоторые соображения относительно подозрений Лавинии, но ведь я могу и ошибаться. Зачем же мне и вас вводить в заблуждение, это ведь может вызвать серьезные и самые непредсказуемые последствия. С моей стороны было бы весьма опрометчиво назвать чье-то имя. А вдруг я действительно заблуждаюсь! — Мисс Уэйнфлит поджала губы и бросила на Люка взгляд, полный суровой решимости.

Люк умел проигрывать: нравственные принципы мисс Уэйнфлит и что-то еще — он и сам не мог понять, что именно — оказались сильнее его.

Ничем не выдав своего разочарования, он начал прощаться, втайне намереваясь обязательно впоследствии вернуться к этому вопросу.

— Разумеется, вы вольны поступать так, как считаете нужным, — сказал он. — Благодарю вас, вы очень мне помогли.

Мисс Уэйнфлит, провожавшая его до двери, вроде бы несколько смягчилась.

— Но вы ведь не думаете… — начала она, но осеклась и сказала совсем другую фразу: — Если я смогу еще хоть чем-то быть вам полезной, милости прошу.