Свидание у алтаря

Он двинулся к воротам, но Сара осталась на месте.

— Чего вы хотите? — требовательно спросила она. Подойдя на шаг ближе к нему, женщина спросила, понизив голос: — Секса? Тогда почему не занялись этим вчера ночью? Или сегодня, когда мы еще были в гостинице? Зачем было ехать сюда?

Она указала рукой на сад.

— На что вы жалуетесь? — возразил он. — Вы не проявили никакого энтузиазма по поводу нашего договора.

— О! — Она притворилась, что не понимает. — Вы хотите, чтобы я проявляла энтузиазм, продавая себя? Я не поняла. Тогда позвольте мне попробовать еще раз, ваша светлость.

Она порывисто качнулась к нему, выставив грудь и выпятив губы.

— Гэвин, я вне себя. Спасибо за то, что сделали меня своим домашним любимцем…

— Это неправда, и вы это знаете, — с жаром проговорил он.

Ее гнев нарастал.

— Знаю. Вы — достойный человек, я говорю это не в шутку. Но я не знаю, чего вы хотите. Чтобы я ласкалась к вам, лебезила перед вами? Предлагала любовь?..

— Я не просил вас о любви. Только немного доброты, Сара. Я чувствую себя сегодня жонглером, постоянно удовлетворяющим чьи-то ожидания. И даже ваши. Я жажду пристанища.

И только теперь, произнеся эти слова вслух, он понял, насколько они правдивы. Как же так вышло, что до этого момента он жил, делая все, чего ждали от него другие, и все же чувствуя, что живет не своей жизнью?

И почему ему пришло в голову, что он найдет ответ у Сары?

— Пойдемте, — сказал он и двинулся к воротам.

Глава четырнадцатая

Он уходил, а Сара смотрела ему вслед.

Роланд был не единственным, кто преподал ей жестокий урок. Мужчинам вообще нельзя доверять. Сколько раз в жизни ей доводилось быть свидетельницей ненадежности таких, как Джефф и Чарльз, и жестокости многих других, убеждавших ее, что ей нет места в их мире?

Но все-таки Бейнтон подарил ей бумагу.

Он подарил ей бумагу.

Однако он не останавливался, чтобы проверить, пошла ли она за ним.

Она подумала было, не остаться ли прямо там, на месте, и дать ему уйти, но тут ноги сами понесли ее за ним, хотя она и не понимала почему. Это не имело никакого отношения к ее пьесе или его желанию лечь с ней в постель.

Тут было что-то более глубокое, чем все это. Он был самым несносным человеком из всех, кого она знала, и при этом единственным, кого она, кажется, начинала уважать.

Бейнтон, казалось, знал, что она идет за ним. Он замедлил шаг, дав ей возможность догнать его. В футе от него она остановилась.

Он тоже замер.

— То, что я иду за вами, вовсе не значит, что я решила делать все, что вы пожелаете, — сообщила она.

— О Сара, этого я и представить себе не мог бы.

Это сухое замечание поразило ее своей истинностью. Все это время, на каждом шагу Бейнтон позволял ей быть с ним на равных. Вот наконец мужчина, который с ней честен, независимо от того, хочет ли она слышать его слова. Хитрить было не в его характере — и в эту минуту она поняла, что они могут быть возлюбленными.

Возлюбленными.

Какое восхитительное слово. С тех пор, как она рассталась с Роландом, у нее не было возлюбленного. И она не испытывала ни малейшего желания его иметь… До этого момента.

Гэвин протянул руку, и она понимала, что может отказаться ее принять. Бейнтон позволит ей уйти.

Но если она ее примет, то, значит, она принимает и все, о чем он просил, и это не имеет никакого отношения к деньгам, ее пьесе, театрам и домам. Это касается только их самих — его и ее, и еще доверия.

В этот миг Сара поняла, каким тяжелым грузом стала для нее жизнь. Она не просто выживала — она еще и тащила за собой груз всех своих разочарований и страхов. Однако все ее сомнения сводились к одной, совершенно ясной уверенности: однажды она поверила в любовь и обманулась.

Так почему не поверить теперь в уважение и честность? Может, ее мать была права, когда говорила, что для таких, как она, есть лишь один способ выжить?

И потом, Бейнтон подарил ей бумагу.

Пройдя мимо его руки, она поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Они стояли в тени, в стороне от прогулочной дорожки, но ей было неважно, видят их или нет. В этот миг все, что она чувствовала, — это его губы и жестковатые баки, щекотавшие ее ладони.

Он ответил на ее поцелуй — жадно, требовательно, со страстной жаждой ее прикосновений.

Ее охватил страх, но она сказала себе, что это Гэвин. Постепенно она позволила себе расслабиться, и то же самое почувствовал он. Их поцелуй стал глубже.

Что он сказал прошлой ночью? Она боится не его. Так он сказал… И был прав.

Нет, она боится снова потерять себя, как тогда, с Роландом. Понял ли Гэвин, сколько смелости ей нужно, чтобы подпустить его так близко?

Он прервал поцелуй. Наклонился.

— Вы снова плачете, как прошлой ночью. Сара, что с вами?

Она даже не почувствовала своих слез и не могла объяснить, почему плачет. Подняв руки к лицу, она вытерла щеки перчаткой.

Герцог взял ее за руку.

— Идемте.

На этот раз он нанял кеб, чтобы переехать через мост. Не успел возничий тронуть лошадей, как Бейнтон повернулся к Саре и попросил:

— Расскажите мне.