Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине)

– Трапезная, построили два года назад. Там – жилой дом с аптекой. Кирпичный сарай тоже новый, там уголь хранится, торф, инструменты, дрова, столярная мастерская там же… Гараж еще построили со складом ГСМ… Все по молитвам старца Серафима (Амелина).

– Жаль, мы его не застали, – вздохнул отец Виктор. – Отец Серафим отошел ко Господу в ноябре прошлого года. Великий был старец, сама Любовь…

Зашли на могилу старца, располагавшуюся у храма. После послушник провел гостей к наместнику, игумену Феогену (Тарану). Тот также благословил отцов на проживание в пустыни.

И вот – вечерняя служба, афонским чином, по-монастырски длительная. На ней присутствовали все шестьдесят пять насельников пустыни, среди них семеро схимников: схиигумены Андроник (Лукаш) и Николай (Хондарев), иеросхимонахи Серафим (Романцов), Паисий (Гришкин) и Василий (Морин), схииеродиакон Евстратий (Урети) и схимонах Филарет (Гончаров). В храме молилось не меньше трехсот паломников. Вечерняя служба закончилась монашеским правилом. Звучала стихира «Иже крестом ограждаемы врагу противляемся…», под которую насельники пустыни попарно подходили к кресту, испрашивали прощения друг у друга, кланялись друг другу и братии. А когда отцы вышли из храма, их слух неожиданно и кощунственно оглушила… мелодия «Легко на сердце от песни веселой…», которая доносилась из врубленного на полную мощь репродуктора!.. Это «вещало» радио дома инвалидов, занимавшего бывшие монастырские постройки…

Беззаботная мелодия сразу же сбила благоговейное настроение.

– Нарочно, – хмуро заметил отец Виктор, встретив недоуменный взгляд собрата. – Нарочно включили…

Из скупых комментариев послушника и того, что рассказал отец Виктор во время поездки, отец Иоанн понял, что судьба Глинской висит на волоске. Уполномоченный запретил принимать в пустынь новых насельников, было приказано немедленно уволить всех еще не зарегистрированных послушников, монахов запретили рукополагать в иеродиаконы… Но пока обитель держалась. Духоносные старцы были ее столпами, устоями, люди со всей страны стремились к ним, словно к живым иконам.

К старцу Серафиму отцу Иоанну довелось попасть только на третий день пребывания в обители. Разговаривали в келии. Батюшка откровенно поделился со старцем смущавшими его мыслями о своем монашеском призвании, потом рассказал о том, как тяжело бывает иной раз слышать беспрестанные похвалы в свой адрес от прихожан и приезжих людей. Отец Серафим слушал внимательно, не перебивая. Затем неторопливо, густым, внушительным голосом ответил:

– Когда вас хвалят, призывайте имя Божие. Писание говорит: людие Мои, блажащии вас прельщают вас и стези ног ваших возмущают. Похвала – это обольщение, и принимать ее неполезно: како вы можете веровати в Мя, славу от человек приемлюще? И апостол, достигнув и великой меры, не хвалился в себе, но взывал, говоря: благодатию же Божиею есмь, еже есмь… – Старец кашлянул, разгладил бороду. – А о призвании своем не смущайтесь. Вскую прискорбна еси, душе моя? И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога… Храните себя в рассуждении, мире душевном и прежде всего – в смирении. А Господь в свое время откроет все, что нужно. И не унывайте. Господь Бог не ради праведников, но ради грешников с неба на землю сошел, чтобы их спасти. И поэтому и вас, и меня грешного спасет.

Отец Иоанн ждал, что старец скажет еще что-нибудь, но тот молчал. «Имей в виду: он очень немногословен и говорит всегда коротко и определенно: это – так, это – вот так. Длинных речей не жди», – вспомнилось предупреждение отца Виктора.

– Помолитесь обо мне, отец Серафим, чтобы я смог выполнить ваше святое слово!

Старец ласково благословил отца Иоанна.

– Бог да укрепит тебя, чадо, Своею благодатью и милостью!..

…Так отец Иоанн Крестьянкин нашел своего духовника. Он еще несколько раз приезжал в Глинскую пустынь, и постепенно между ним и старцем установились глубокие, теплые и доверительные отношения. Так продолжалось до лета 1961 года, когда пустынь была закрыта вторично, а ее насельники разъехались по всей стране. Старец Серафим (Романцов), к тому времени возведенный в сан схиигумена, перебрался в Сухуми, где поселился в маленьком домике на улице Казбеги…

Летово, август 1960 года

Тяжело нагруженный ГАЗ-51 то и дело подбрасывало на ухабах. Водитель, разбитной парень в кепке, явно хотел пофорсить перед «столичными фифами», как определил он своих пассажирок, и гнал, не жалея ни себя, ни машины. Не сбавил ход, даже когда промелькнул указатель «Летово».

– Стой, стой! – забарабанили по крыше кабины сидевшие в кузове девушки. – Приехали же!..

Грузовик резко затормозил на пыльной обочине. Умаявшиеся от езды по колдобинам пассажирки в белых платьях спрыгивали на землю, осторожно принимали в руки плотно упакованные свертки и сумки.

– Спасибо, что довезли!

– «Спасибо» в стакан не нальешь, – засмеялся шофер.

Одна из девушек протянула ему десять рублей, но водитель обиженно присвистнул:

– Да ты что?.. Четвертную гони, чтоб на пол-литру хватило да на после реформы еще осталось…