Свинцовая воля

Они прошли, наверное, с километр, как будто связанные невидимой нитью, разделенные расстоянием не больше ста метров, но Лиходей так и не услышал характерного лязга затвора. Догадавшись, что у Ильи тоже закончились патроны, он презрительно ухмыльнулся и дальше шел уже без опаски. Первым достигнув окраинных домов, Лиходей вскоре скрылся в развалинах пятиэтажки, даже не оглянувшись напоследок.

Искать бандита в большом городе дело безнадежное, и Илья отправился к месту своего проживания. Надо было обязательно разыскать Шкета и забрать его с собой из страшного волчьего логова, к тому же необходимо было выяснить у Норы насчет гранатовых сережек, пока она в срочном порядке не покинула Ярославль, узнав о том, что ее любовник Ливер погиб и вся его преступная банда разгромлена. Страна большая, и вряд ли ее потом удастся быстро найти. А по всему видно, ранее эти злополучные сережки принадлежали именно убитой с особой жестокостью в кинотеатре «Заря» сорокалетней гражданке Валентине Шишло. По крайней мере, это должно быть как-то связано с таинственным исчезновением гранатовых сережек. Конечно, вряд ли в этом преступлении замешана сама Нора, но прояснить следовало бы незамедлительно.

Солнце поднялось уже довольно высоко и по-прежнему палило со свойственным ему сухим жаром. Когда Илья добрался до подворья Норы, он выглядел, как окунувшийся в одежде в реку: пот грязными дорожками стекал по его лицу, мокрая гимнастерка с белесыми проплешинами прилипла к лопаткам. Он вошел во двор и сразу с облегчением скинул ее и повесил на веревку сушиться, с удовольствием побрызгал на себя степлившейся водой из кадушки и только тогда огляделся. Собака с высунутым от нестерпимой жары языком лежала в конуре, вязкая, как мед, тишина, казалось, растеклась по тесному дворику.

– Есть кто дома? Нора! – окликнул парень хозяйку, заметив ее размытый силуэт за занавесками в окне и, повернувшись спиной к сирени, направился в дом.

Внезапно ветка сирени вздрогнула, из кустов вышел Лиходей, держа сбоку правую руку на замахе, с надетым на нее кастетом. Осторожно ступая на носки, он проворно подбежал сзади к оперативнику и со всей дури обрушил тяжелую свинчатку в основание шеи, стараясь поразить хрупкие позвонки. Лиходей волновался и удар пришелся немного не в то место, куда он целился, но и этого оказалось достаточно, чтобы усталый Илья рухнул как подкошенный.

Лиходей, суетясь, подхватил безвольное тело под мышки и поволок к дому. В это время из сарая выскочил Шкет, прятавшийся в нем от жары и было задремавший, но услышав знакомый голос своего старшего товарища, проснулся.

– Ты что творишь, гад? – заорал он, вытаращив глаза от изумления, увидев распростертое тело Журавлева, и вновь заорал: – Не тронь Илью. Кому говорю, не тронь! Куда его тащишь, сволочь?

– Умолкни! – грубо приказал Лиходей, плечом отталкивая настырного мальчишку, цепко хватавшего его за руки. – Чего разорался, Шкет? Предатель он.

– Сам ты предатель! – не мог поверить мальчишка, судорожно схватил Илью за левую руку и, упершись босыми ногами в землю, потянул к себе. – Не тронь его! Он мой друг!

– Да пошел ты! – вконец озверел Лиходей, и с силой пнул его в живот, чтобы заставить мальчишку отстать.

Легковесный Шкет отлетел далеко в сторону невесомой пушинкой, ударился затылком об угол дверного косяка и потерял сознание. Он лежал трогательным комочком у входа в сарай, и его бледное личико было похоже на личико восковой куклы.

– Паршивец, – процедил Лиходей и как ни в чем не бывало бесцеремонно потащил дальше бесчувственно тело: у Ильи безвольно волочились ноги, сгребая каблуками сапог песок и подсохшие окурки со следами губной помады.

…Журавлев не помнил, как долго он находился в бесчувственном состоянии, а очнулся оттого, что кто-то больно ударил его носком ботинка в бок. Казалось, что внутри у Ильи взорвалась маленькая, но чудовищной силы бомба: в потемневших глазах ярко вспыхнули искры и разом перехватило дыхание.

Он с усилием разлепил слипшиеся от слез веки, тяжело обвел мутными глазами пространство вокруг, все время натыкаясь взглядом то на ножки стульев, то на фигурные ножки стола, то на приземистых размеров низ посудного шкафа. Журавлев догадался, что лежит на полу, связанный по рукам и ногам. Он с трудом неловко повернул голову и увидел стоявшего над ним Лиходея.

– А-а, это ты-и, – протянул Илья, как бы даже обрадовавшись встрече, потому что уже думал, что бандит давно унес из города свои поганые ноги. – Ждешь, когда тебя за шкирку возьмут? – не утерпел он, чтобы не съязвить.

– Как бы тебя самого не взяли! – огрызнулся Лиходей, злорадно посмеиваясь. – Уже и человечек такой нашелся.

Илья перевел свой медлительный, но заинтересованный взгляд немного в сторону и столкнулся с огромными глазищами Норы, с любопытством наблюдавшей за ним.

– А-а, и ты зде-е-есь, – вновь нараспев произнес он. – Значица, успели уже снюхаться. А то чего ж, Ливер сдох, так вы теперь свободны… можете творить что угодно. Хоть сейчас в постель.