Свирепый босс наперстянки

безопасность полностью зависела от меня. Если я столкнусь с

братом, он ударит меня топором. Если я замедлюсь, он сможет

меня догнать. Но я не мог бежать вечно. Ее глаза светились

интересом, побуждая меня продолжать.

— Я решил, что мне нужно прятаться только до тех пор, пока

он не устанет. Так я и сделал. Четыре дня я ждал под

кроватями и прятался в шкафах.

Я спал по минутам, никогда по-настоящему не отдыхая, всегда в предвкушении. Время шло, и мой брат становился все злее и злее. Он разнес дом вдребезги, разрушив мамин сад. И все же я оставался скрытым.

— Он нашел тебя? Я улыбнулся.

— На пятый день он устал. Он остановился в гостиной,

бросил топор и передохнул. И на эту долю секунды он

почувствовал себя уязвимым, глупым. Мои зубы сверкнули, когда я пересказал конец истории. — Так вот, в тот момент я подкрался к нему, украл его топор и вытер ему лодыжки. На заживление ушло несколько недель.

Ее глаза заблестели.

— И что же ты узнал?

— Что сейчас самое подходящее время для удара. Я не

гадаю, я не сомневаюсь. Я жду, и планирую. И когда наступит

идеальный момент... Я наклонился ближе к ней, почти

соприкасаясь носами. Я наношу удар.

Что-то темное промелькнуло в ее взгляде.

— Я тоже могу быть терпеливой.

— Я не сомневаюсь, что ты можешь ею быть.

Я высвободил свою руку из ее, но она продолжала держать пальцы прижатыми к татуировке. Я открыл тебе один секрет. А теперь ты должна мне кое-что рассказать.

Выражение лица Елены было напряженным, но к моему удивлению она смягчилась. В конце концов, она действительно многое ценила.

— Через несколько месяцев после того, как мы поженились, я услышала о хранилище. Я подслушала встречу между мужчинами, где я слышала, что хранилище хранится в банке. Я подозревала и не был удивлена, но я не знала, что было в нем, точно. Таддео никогда этого не говорил.

Я молчал, прислушиваясь, даже если упоминание о ее предыдущем браке вызывало у меня желание зарычать.

— В дом пришел человек. Он сказал, что является частью семьи. У него даже была татуировка, чтобы доказать это. Я отказалась и велела ему подождать, пока Таддео не вернется

домой. Она судорожно сглотнула. Этот человек не принял

такого ответа. Он был намного крупнее меня и легко одолел

меня.

Я прижал руки к ее плечам, успокаивая ее, пока

воспоминания становились все темнее и мрачнее.

Однако прикосновение было не только для Елены. Если бы я

не чувствовал, ее теплое присутствие под моими руками,

успокаивающее меня, я мог бы взбеситься. Одолел меня...

— В те дни Таддео держал ключ в своем столе...спрятанным, но там. Этот человек знал, где он находится, и нашел его. Он также решил, что я, лучший человек, чтобы отвести его в

хранилище. Мужчина приставил пистолет к моей голове и

повел меня в банк.

Ее охватил странный холод. Она пересказала травматический опыт, как будто проверяла список. — Я была Фальконе, так что банк не мог отказать мне в

желании увидеть фамильный склеп. Прежде чем мы вошли в

хранилище, люди Фальконе появились из ниоткуда...включая

Таддео.

Она протянула руку и прижала ее к бицепсу, боль

вспыхнула на ее лице. — Он был очень зол на меня. Он сломал мне плечевую кость от ярости.

В ее глазах был вызов, когда она приняла меня. Именно об этом мне и снился кошмар. Я легонько погладил ее по плечу. Она вздрогнула. Ярость развернулась во мне, угрожая взять верх. Было бы так легко войти в ярость, позволить ей овладеть моим контролем и отомстить тем, кто обидел мою Елену.

Те, кто осмелился наложить свои руки на то, что было моим. Елена потянулась и прижала свою руку к моей, удерживая ее на месте. Ее прикосновение было мягким, контрастируя с моей покрытой боевыми шрамами кожей.

Сквозь прилив гнева я сумел выдавить из себя слова:

— Он заслуживал смерти хуже, чем он его получил.

— Да, — ответила она. Он ведь заслужил смерть, не так ли.

Она говорила так, словно пыталась убедить в этом саму себя. Я поднялся с земли и устроился рядом с ней на диване. Я чувствовал, как ее колени упираются мне в спину.

Елена попыталась изменить свое положение, но в итоге сменила колени на бедра, прижав их ко мне.

Наши лица были так близко, что я мог наклониться и поцеловать ее, почувствовать ее вкус на своем языке.

Ее запах кружился вокруг меня. Я опустил обе руки и

прижал их к ее талии. Тонкая майка не делала ничего, чтобы

остановить ощущение ее кожи. Я почувствовал, как

участилось ее дыхание.

Елена склонила голову набок, пристально глядя на меня.

— Мы можем шокировать бабушку, — пробормотала она.

Злоба в ее глазах говорила мне, что она не возражает.

— Бабуля, кыш, — сказал я коту.

Бабушка посмотрела на меня так, словно у меня выросла третья голова. Елена засмеялась, звук был неловким, но достаточно ослепительным, чтобы осветить всю комнату. Я улыбнулся ей, очарованный.

— Я думала, ты здесь король? — спросила она.

— К сожалению, бабушка не признает никакой власти, кроме

своей собственной, — еще один проблеск веселья

промелькнул на лице Елены.

— Значит, у нас больше общего, чем я думала вначале. Я

тихо рассмеялся.

— Я думаю, что ты знала.

— Я все еще предпочитаю собак. Это было больше