Свистать всех наверх

— Раз в неделю они мне привозят консервы. Немного. И сухое молоко. Чай у меня есть. Иногда удается поймать рыбу на удочку.— Он напряженно смотрел в огонь, нахмурив морщинистый лоб. Как будто он только осознал, что с моим появлением его жизнь перешла в другое измерение.— Кто же вы, сэр? Кто вы? Вы не из них. Но вы и не полицейский. Я в этом уверен. Видел полицейских достаточно. Вы совсем из другого теста.— В нем появились признаки оживления. В лице, в глазах. Он рассматривал меня целую минуту, и мне стало неловко под проницательным взглядом этих выцветших глаз, когда он сказал:— Я знаю, кто вы. Знаю, кем вы должны быть. Вы представитель властей. Агент Британской секретной службы.

Должен признаться, что готов был снять шляпу перед стариком. Я стоял перед ним, неизвестный в прорезиненном костюме, а он безошибочно пригвоздил меня к стенке. Вот вам и неприметно-непроницаемые лица хранителей государственных секретов. Я подумал, что бы сказал ему дядюшка Артур. Автоматически пригрозил бы увольнением с работы и тюрьмой, если только старик вздумает открыть рот. Но Дональд Макичерн не имел работы, с которой его можно было бы уволить, а после жизни, проведенной на Ейлин Оран, самая строгая тюрьма покажется шикарной гостиницей. Раз уж стращать его не имело никакого смысла, я сказал, впервые в своей жизни:

— Я действительно агент секретной службы, мистер Макичерн. Я собираюсь вернуть вам жену.

Он очень медленно кивнул, потом сказал:

— Вы очень смелый человек, мистер Калверт, но вы не представляете, с какими страшными злодеями вам придется иметь дело.

— Если я когда-нибудь заслужу медаль, мистер Макичерн, то, наверное, не за умение ошибаться в людях, и все же я прекрасно понимаю, что меня ждет. Попытайтесь мне поверить, мистер Макичерн. Все будет хорошо. Вы же воевали.

— Вам это известно? Кто-то вам сказал?

Я отрицательно покачал головой.

— Это и так видно.

— Благодарю вас, сэр.— Его спина неожиданно выпрямилась.— Двадцать два года прослужил. Был сержантом в 51-й Шотландской дивизии.

— Вы были в 51-й Шотландской дивизии? — переспросил я.— Множество людей, причем далеко не все из них шотландцы, утверждают, что это лучшая дивизия на свете.

— Дональд Макичерн не станет вам возражать в этом, сэр.— Впервые на его губах появилось подобие улыбки.— Были дивизии и похуже. Говорите, что вам нужно, мистер Калверт. Мы были знамениты тем, что никогда не теряли надежду, никогда не бежали, не сдавались без боя.— Он вдруг резко поднялся.— Боже, о чем это я говорю? Я иду с вами, мистер Калверт.

Я подошел и положил ему руку на плечо.

— Спасибо, мистер Макичерн, но этого не надо делать. Вы достаточно повоевали. Ваши бои позади. Предоставьте все мне.

Он молча посмотрел на меня и кивнул. Опять лицо его тронула легкая улыбка.

— А может быть, вы и правы. Я вам только мешать буду. Я понимаю.— Он снова опустился в кресло.

Я подошел к двери.

— Доброй ночи, мистер Макичерн. Скоро она будет в безопасности.

— Скоро она будет в безопасности,— повторил он и поднял на меня повлажневшие глаза. В его голосе, как и на лице, появилось удивление.— А знаете, я тоже в это верю.

— Она вернется. Я сам привезу ее сюда, и это доставит мне больше удовольствия, чем все прелести жизни вместе взятые. В пятницу утром, мистер Макичерн.

— В пятницу утром? Так скоро? Так скоро? — Он смотрел куда-то далеко, за миллионы световых лет отсюда, не замечая, что я стою у раскрытой двери. Он улыбнулся настоящей довольной улыбкой, и старческие глаза его засветились.— Сегодня ночью я глаз не сомкну, мистер Калверт. И завтра ночью тоже.

— В пятницу выспитесь,— пообещал я. Он меня больше не видел. Слезы текли по его серым небритым щекам. Я осторожно закрыл за собой дверь, предоставив его своим мечтам.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Четверг, 2 часа ночи — 4.30 утра

Я сменил Ейлин Оран на остров Крейгмор, но мне снова было не до улыбок. По самым разным причинам. Во-первых, потому что дядюшка Артур и Шарлотта Скурас составляли такую команду специалистов по навигации, что у меня кровь стыла в жилах от ужаса. Дело в том, что северная оконечность Крейгмора была открыта всем ветрам, подводных рифов было куда больше, чем у южного берега Ейлин Орана, а туман все сгущался. Во-вторых, у меня все тело ныло из-за синяков и ссадин, полученных, когда накатывающиеся на берег острова крутые валы немилосердно бросали меня на торчащие из-под воды камни. Наконец, меня не отпускала невеселая мысль о том, что у меня было слишком мало шансов, чтобы выполнить данное Дональду Макичерну обещание. Немного подумав, я без сомнения смог бы привести множество других, не менее существенных причин, по которым мне было не до улыбок, но у меня не было времени на подобные размышления — ночь заканчивалась, а сделать до рассвета предстояло еще немало.