Свистать всех наверх

— Я и не думал, что вы пойдете. И ваш молодой человек умрет только потому, что вы презренная трусиха.— Мне показалось, что я физически ощущаю, как ей противен.— Лорд Кирксайд и благородный Роллинсон. Повезло отцу. Завидная партия для дочери.

Она ударила меня, и я понял, что выиграл. Я сказал, не прикасаясь к лицу:

— Не делайте этого. Можно разбудить охранника. Одевайтесь.

Я поднялся, отошел, присел на край кровати, повернувшись к ней спиной, и принялся рассматривать дверь и притолоку, пока она. одевалась. Я уже начал уставать от женщин, говорящих мне, какой я ужасный тип.

— Я готова.

Она снова нацепила на себя пиратскую тельняшку и джинсы, из которых выросла пять лет назад. Ей удалось влезть в них всего за тридцать секунд, не прибегая к помощи портативной швейной машинки. Просто уму непостижимо!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Четверг, 4.30 утра — рассвет

Мы спустились по лестнице, держась за руки. Я был из тех людей, с которыми ей меньше всего хотелось бы остаться наедине где-нибудь на необитаемом острове, но это не помешало ей крепко в меня вцепиться.

В конце лестницы повернули направо. Я время от времени зажигал фонарь, но в этом, по сути дела, не было необходимости — Сьюзен хорошо знала дорогу. В конце зала мы пошли налево, вдоль восточного крыла замка. Через восемь ярдов остановились у двери с правой стороны коридора.

— Кладовка,— прошептала она,— а за ней кухня.

Я нагнулся и посмотрел в замочную скважину. Внутри темно. Мы вошли в дверь и пошли по направлению к кухне. Я посветил фонарем вокруг себя. Пусто.

Сьюзен сказала, что ночью дежурят трое охранников. Один, с которым я повстречался, у ворот. Потом парень, который ходил по стене замка. Нет, она не знала, что он там делает, но можно было предположить, что не занимается астрономическими наблюдениями и не высматривает возможных парашютистов. У него был ночной бинокль, и он следил, не помешает ли честным людям работать случайная рыбацкая шхуна или яхта любителей морских прогулок. В такую ночь он многого не увидит. А третий часовой, по словам Сьюзен, охранял черный ход на кухню, единственный вход в замок, помимо главных ворот. Тут же начиналась лестница, ведущая в погреба, где томились несчастные узники.

У черного хода в кухне охранника не оказалось. Значит, он был внизу, у входа в погреба.

Сразу за кухней несколько ступенек каменной лестницы вели на небольшую площадку, направо от которой круто уходил вниз тускло освещенный проход в погреба. Сьюзен приложила палец к губам, и мы бесшумно спустились на площадку. Я осторожно заглянул в проход.

Это был самый длинный лестничный пролет, который мне доводилось видеть. Освещенные двумя- тремя редко расположенными слабыми лампочками, стены уходили вниз, словно смыкаясь вдалеке, как железнодорожные рельсы. Футов пятьдесят или семьдесят ступеней вниз до маленькой лестничной площадки, откуда еще одна лестница поворачивала направо. На каменном полу площадки стояла табуретка, на ней сидел человек, на коленях у него лежала винтовка. Они явно питали слабость к тяжелой артиллерии.

Я убрал голову и прошептал, обращаясь к Сьюзен:

— А куда, черт возьми, ведет вторая лестница?

— В корабельный ангар, естественно,— удивленно прошептала она.— Куда же еще?

Куда же еще, действительно. Отличная работа, Калверт, просто блеск. Облетел южную часть Дабб Сгейра на вертолете, видел замок, видел ангар, не заметил даже выступа, за который можно было бы уцепиться на отвесной скале, разделяющей их, и тебя не поразил очевидный факт, что концы с концами не сходятся. Не по воздуху же они добирались.

— Лестница в погреба сворачивает направо? — Она кивнула.— Почему они так глубоко расположены? Далековато бегать за выпивкой.

— Это не винные погреба. Когда-то их использовали как емкости для пресной воды.

— Можно туда добраться другим путем?

— Нет. Только этим.

— Не успеем мы спуститься и на пять ступенек, как он изрешетит нас пулями из своего «Ли Энфилда». Вы знаете, кто это?

— Гарри. Фамилии его не знаю. Папа сказал, что он армянин. Его настоящее имя нормальный человек ни за что не выговорит. Он молодой, смазливый, но скользкий и ужасно противный тип.

— Ему хватило наглости приставать к хозяйской дочери?

— Да. Это было отвратительно.— Она дотронулась до губ тыльной стороной ладони.— От него чесноком воняет.

— Я его не осуждаю. Не будь я без пяти минут пенсионер, я бы тоже не удержался. Позовите его и извинитесь.

— Что?

— Скажите, что сожалеете о своем поведении. Скажите, что недооценили его благородную душу. Скажите, что вашего отца сейчас нет и вам представляется единственный шанс поговорить с ним. Говорите, что хотите.

— Нет!

— Сью!

— Он мне ни за что не поверит,— выпалила она разъяренно.

— Как только он приблизится к вам на два фута, то забудет обо всем на свете. Ведь он мужчина, правда?

— Вы тоже мужчина и находитесь от меня всего в шести дюймах.— Обычная женская логика.

— Я же объяснил вам. Между нами моя пенсия. Быстрее!