Свиток 1. Дворец семи звезд вана Лу

— Кстати, ты понимаешь, что, когда вы меня бросили одного, а сами удрали, то почти до смерти меня перепугали? А как насчет третьего дяди, он куда делся?

Паньцзы с трудом приподнялся и сказал:

— Я не очень хорошо понимаю, что произошло. Сначала Братец погнался за этим… Толстяком. И, хотя третий господин просил меня остаться, я подумал, что если уж этот парень занервничал, то у него точно есть для этого важные причины. Я тебе еще кое-что не сказал. В общем, я думаю, он следует за нами не просто так, и я не очень ему верю. Потому и ослушался третьего господина, — Паньцзы нахмурился, словно припоминая дальнейшие события, и озадаченно продолжил. — Я шел за ним несколько минут и вдруг заметил что-то впереди на дороге к гробнице. Но когда направил свет в ту сторону, все исчезло. А неизвестность меня нервирует. Подошел посмотреть и тут увидел в каменной щели как будто застрявшую человеческую руку, только пальцы торчали наружу.

Толстяк опешил, его губы дрогнули, как будто он хотел что-то сказать, но он не издал ни звука.

Паньцзы продолжал вспоминать все подробности:

— Тогда я подошел поближе. Ты понимаешь, я — человек, который не может контролировать собственное любопытство: если будет интерес, я даже дерьмо попробую. Но сейчас мне жутко вспоминать. Я просто не ожидал, что эта хрень, похожая на руку, внезапно выскочит и вцепится мне в горло. Сильная, зараза, чуть не задушила меня. В первую секунду, признаюсь, я растерялся. К счастью, нащупал в кармане нож. Я все пальцы себе искромсал, пытаясь по кускам разрезать эту руку. Она была совсем тоненькая, запястье чуть толще моего пальца. Откуда такая сила — непонятно. В конце концов мне удалось сделать на ней длинный продольный разрез, рука отцепилась от меня и втянулась в щель, откуда вылезла, — Паньцзы неосознанно потер шею. — Я, блин, решил, что за этой стеночкой обязательно должно быть что-то интересное и решил ее обследовать — постучал слева, попинал справа и вдруг… Я понятия не имею, что я нажал! Просто, блядь, вдруг целиком провалился вниз! — он похлопал по стене. — Что было после, вы знаете — я упал в похожую на эту каменную комнату, потом нашел каменный проход. К счастью, я все еще в отличной физической форме, потому довольно быстро забрался наверх. Иначе не знаю, встретил бы я младшего третьего господина.

— Значит, ты не знаешь, где третий дядя и Здоровяк Куи? — вздохнул я. Паньцзы, по-видимому, только сейчас понял, что его спутники пропали, и выглядел теперь очень обеспокоенно. Я повернулся к Толстяку:

— Эй, а как ты сюда вниз попал? Скажи честно, это ты раздразнил эту чертову тварь?

Толстяк обиделся:

— Не говори так, я невиннее, чем Су Сан[69]. Когда я прибежал в камеру с саркофагом, там уже был какой-то старик, понятия не имею, откуда он взялся — он, видимо, и выпустил монстра. Ваш младший брат, когда увидел это, сказал «Пиздец», развернулся и убежал. Я, конечно, мог бы сразиться с монстром. Но, по моим оценкам, шансов на победу у меня маловато. А ведь мне еще надо поддерживать огонь революции, и задачи, данные мне партией, еще не выполнены, мне рано еще умирать. Потому я развернулся и побежал за ним. Пробежав немного, я чуть не врезался в него: он крикнул, чтобы я оставался стоять, где стою. Я все еще не понимал что происходит, а он пнул стену, и я сразу полетел вниз. Я-то решил, что он хочет вот так спасти меня, и даже не думал, что внизу будет так много жуков, блядь, — договорив, он осмотрелся вокруг, будто боялся, что жуки снова приползут и сожрут его.

Паньцзы бросил на меня взгляд и сказал:

— Вот видишь, похоже, Братец хорошо знает гробницу. Это вызывает вопросы.

Я все время считал, что Молчун человек неплохой, и только из-за того, что он был рядом, я чувствовал себя в безопасности. Но, слушая Паньцзы, не мог не согласиться, что этот парень, похоже, слишком хорошо и много знал об этой гробнице, словно бывал тут уже не раз. Это заставило меня усомниться в нем.

В сумке Толстяка, которую я все еще таскал с собой, было несколько галет. Я вспомнил о них, потому что сообразил, что давно ничего не ел. Я разделил их поровну, но Паньцзы отказался от большой доли. Сказал, что раз уж кишки уже продырявлены, то, если съесть много, все вывалится наружу, и лучше уж он нам оставит поесть, потому как неизвестно, когда мы отсюда выберемся. Толстяк, уплетавший галеты за обе щеки, услышав его слова, застеснялся и стал жевать не так приметно и выразительно. Я пересказал им с чем сам столкнулся. Напряжение начало по чуть-чуть отпускать.

Некоторое время мы молчали, а потом заговорили о деле. Толстяк сказал, что так сидеть — не вариант, мы должны пойти по лабиринту, чтобы попытать счастья. Паньцзы думал так же, поэтому мы решили отдохнуть и отправиться в путь.