Свиток 1. Дворец семи звезд вана Лу

Я затягивал пояс вокруг его шеи, он все сильнее сдавливал мне горло. Мы боролись из последних сил, стремясь удавить противника прежде, чем задохнуться самому. Толстяк не разжимал рук, мой язык уже распух и не помещался во рту. Но я не обращал внимание на свое состояние и тоже добавил усилий. К сожалению, древние вещи часто только кажутся хорошо сохранившимся. В какой-то момент Толстяк напряг шею — и пояс порвался. Сам ремень был сделан из воловьей кожи, а на нем были закреплены тонкие бронзовые пластинки. Когда кожа лопнула, эти пластинки попадали мне на лицо. Одна из них, с выгравированным заклинанием, упала мне в рот. Я почувствовал струю едкой, вяжущей жидкости, которая мгновенно потекла мне в горло, и вспомнил, что пластинка была на мертвеце. От омерзения я резко поперхнулся и вдруг почувствовал, как в глазах потемнело, словно я упал в черный туман. Я растерялся, неужели Толстяк так быстро меня задушил? Чувствовал только, что горечь во рту становится все сильнее, а обстановка вокруг меня постепенно кажется все более четкой и реальной. Внезапно я очнулся — и обнаружил, что все еще нахожусь на нефритовом ложе. Я все еще был в объятиях покойницы, а Толстяк душил меня там — и глаза его светились зеленым светом. И ключ все еще был во рту покойницы. Бред да и только!

Только тогда до меня дошло — все, что только что происходило, было иллюзией!

Я повернул голову и посмотрел на жертву зеленоглазой лисы. Маска все еще лежала на земле, а глаза повернулись в мою сторону и снова смотрели в упор. Мое сердце нехорошо толкнулось в ребра. Сказал же мне Толстяк — не смотреть! Эти странные глаза были невероятно злые, а Толстяк оказался так силен: даже если я приду в себя, он все равно меня задушит. Я пошевелил языком и понял, что пластина во рту почти растворилась. И тут мой взгляд упал на пурпурно-золотую шкатулку в руках лиса. Я особенно ни о чем не думал, когда протянул руку, схватил драгоценность и поднес к голове Толстяка.

Он окончательно рассвирепел, рычал и сжимал руки на моей шее. Мысленно я сказал себе: «Он хочет задушить тебя нахрен, ты хочешь, чтобы тебе сломали шею?». Я собрал волю в кулак, и тогда вдруг нахлынула жажда убийства. Толстяк внушал страх, мы одинаково пылали решимостью, а вот силы у нас были разные. И вот тогда я ударил его шкатулкой, он закатил глаза и свалился рядом со мной. Я упал навзничь, чувствуя, что могу свободно дышать, закашлялся и сплюнул кровь.

В этот момент я снова посмотрел на лисью жертву. Глаза его расширились — и мой разум снова начал путаться. В спешке я не задумывался о том, что будет чувствовать Толстяк, если очнется — просто толкнул его на труп. Он мужик крупный, запросто придавил мертвеца. И тут же странное чувство нереальности исчезло.

Я потер шею, все еще ощущая пальца Толстяка на ней, все тело ужасно болело. Сила взгляда этого мертвеца с мордой лиса просто ужасала своей гипнотизирующей силой. Если бы я случайно не проглотил кусок брони с его пояса, быть бы нам с Толстяком такими же трупами. Я взглянул на пурпурно-золотую шкатулку, которую все еще сжимал в руке, и вдруг обнаружил на ней крохотную замочную скважину.  Я невольно выдохнул, еще раз посмотрел на рот мертвой девушки и подумал: нельзя ли использовать этот ключ, чтобы открыть шкатулку?

Глава 22. Шкатулка восьми сокровищ

Пурпурно-золотая шкатулка на ощупь казалась тяжелой и немного похожей уменьшенную копию самой большой из восьми шкатулок Будды (те восемь ящичков, где хранится прах Будды[73]) с куполом в серебряной оправе, но была намного меньше. Да и в те времена буддизм еще не дошел до Китая, поэтому внутри определенно не прах Будды. Я потряс шкатулку и подумал — неужели внутри Призрачная печать, о которой говорил Толстяк?

Ключ все еще оставался во рту покойницы. Я взял себя в руки, глубоко вздохнул, запустил два пальца ей под язык, а потом, зажав ими ключ, очень осторожно начал его доставать. Я еще не успел вынуть ключ из ее рта, как увидел тончайшую шелковую нить, привязанную к черенку ключа, она уходила прямо в горло покойницы, а я вдруг осознал, что еще чуть-чуть и дело обернулось бы плохо — похоже, к этой ниточке было что-то привязано.

Дедушка рассказывал мне, что во времена династии Шан[74] китайские мастера умело устанавливали арбалеты в мертвые тела, механизм которых активировался натянутой золотой проволокой. Когда грабитель вынимал нефритовые предметы или бусы изо рта или ануса мертвеца, нить натягивалась, механизм приводился в действие и арбалет стрелял. А так как в тот момент расстояние от человека до трупа было всего в один шаг, то увернуться невозможно. Многие расхитители погибли от таких ловушек.