Свобода

И потом, есть другая вишенка. Не мужчина, нечто важнее. Настоящая вишенка на торте. У нее есть сбережения. Пенсионная страховка. Возможно, пора за ней обратиться. Но она уходит корнями далеко в прошлое.

Молли обняла дочурку, поцеловала ее мягкую щечку, подула на пушистые волосики. Тут явно прослеживались гены Бергера; сама Молли, блондинка от природы, родилась почти лысой. Молли думала о том, что же за маленький человечек лежит у нее на руках, как сложится жизнь девочки, какой у нее будет характер.

В этом малюсеньком теле слишком много полицейских генов.

Точнее, генов бывших полицейских. В прошлом. А теперь это гены «в-скором-времени-тренера-со-специализацией-на-самообороне-для-женщин». Целая палитра возможностей, например, выездные тренировки. Свободный и счастливый частный предприниматель, общительный и заражающий своим энтузиазмом. Ролевая модель. Настоящий инфлюенсер.

Нужен только стартовый капитал.

Хотя — это действительно Молли Блум?

Снова кошмар. Ее хватают за шею. Повторяющийся рывок. Тысячи волосинок никогда не забудут эту хватку. Я знаю, тебе это нравится. Понятно, что кошмар не закончился. Но он относится к прошлому. Так будет и впредь.

Не думать об этом.

Не ходить туда.

Только не к Полковнику.

Самозащита для женщин.

Имя. Она уже дала дочери имя. Сильное, независимое женское имя. Она не нуждается в одобрении, она все решила сама.

Ей не обязательно.

Имя, обозначающее силу и самостоятельность. Чистая магия имен. Ее дочь станет представительницей первого в истории человечества по-настоящему равноправного поколения.

Свободная. Сильная. Независимая.

Но не подавляющая. Без нарциссических черт.

Молли постояла, гладя дочку по мягким каштановым волосам. Неподвижная тишина в ее новом прибежище, в ее последнем бастионе. В квартире, о которой никто не знал.

В берлоге.

Тяжело вздохнув, она положила ребенка в кроватку, девочка тут же начала икать. Молли отошла в один из заваленных вещами углов. Откопала странную конструкцию из ткани, отрегулировала ее с помощью завязок, застегнула блузку, нацепила конструкцию на себя и переложила в нее девочку. Надежно закрепив малышку у себя на груди, Молли уверенными шагами вышла из дому.

Шаги ее были гораздо более уверенными, чем она сама.

19

Двое суток и 6 часов назад

Отвратительный запах резко ударял в нос. Стоя у расписанной граффити стены, Ди думала, опасен ли такой воздух для здоровья. Все равно, что вдыхаешь селитровую кислоту в газообразной форме.

Вообще, место выглядело пугающим. Задница Стокгольма. Ни один нормальный человек не отправится сюда по доброй воле. А значит — к сожалению — это идеальное место встречи с тем, кто предпочитает избегать посторонних взглядов.

Была пятница, девять часов утра. Интересно, Томпа действительно сможет вытянуть себя за уши из своей дыры в столь ранний час?

Информатора лучше в криминальном мире ей не найти.

Светило утреннее солнце, но в воздухе чувствовалась прохлада. Ди огляделась. В непосредственной близости к Стокгольму не так много заброшенных промышленных районов, слишком дорогая земля. Но здесь, в Рогсведе, в самом углу граффити-парка Снёсетра, по-прежнему живы шестидесятые, закрашенные следующим тысячелетием. При этом в такое время суток все уличные художники спят.

Но что же так воняет?

Ди сообразила, что это, должно быть, какой-то растворитель, к тому же протухший. Подняв нос к ясному синему небу, она попыталась сосредоточиться на отдельных неповрежденных атомах кислорода.

А когда она опустила голову, он уже стоял перед ней.

Хилое тело привычно подергивалось, но взгляд карих глаз, спрятанных глубоко под морщинками, был как всегда ясен.

— Томпа, — резко произнесла Ди. — Неужели обязательно каждый раз так подкрадываться.

— Для этого я тебе и нужен, — ответил Томпа голосом, который как будто пропустили через несколько слоев наждачной бумаги. — Пойдем, отойдем в сторону.

— Разве мы еще недостаточно в стороне? — удивилась Ди.

— У них повсюду глаза, — прошептал Томпа и завел ее за кирпичную стену.

По другую сторону трава оказалась выше, а в остальном никаких отличий.

— У кого у «них»? — спросила Ди.

— У тех, кем ты интересовалась, — ответил Томпа. — И я понятия не имею, кто они такие, знаю только, что они scary as fuck[7]. Советую тебе быть крайне осторожной, детка.

— Можешь называть меня деткой, только если у тебя что-нибудь для меня есть, малыш, — мрачно буркнула Ди.

— А вот ты можешь сколько угодно называть меня малышом, детка. Можешь даже позвонить мне среди ночи и прошептать мне…

— Я так понимаю, у тебя все-таки что-то есть?

Томпа почесал шершавый подбородок, поднял глаза к небу. Выдержав театральную паузу, он произнес:

— Официального регистра сотрудников как такового нет…

— Это мы уже знаем… — терпеливо сказала Ди.

— А то, что у меня есть, ты уже получила — три возможных имени.

— Эти три имени я проверила, безрезультатно. Мы здесь потому, что ты сказал, что возможно нашел нечто новое.