Свобода

— Я видел, как в твоем взгляде промелькнула искра, когда перечислял потенциальных похитителей. Надя, Рита, Иван. Что у тебя есть?

— Иван Грозный, — произнесла Ди с тяжелым вздохом.

— Это еще что такое?

— Иван Гранстрём у меня за решеткой.

45

Молли Блум открыла глаза и встретилась взглядом с шатенкой, у которой оказалась неожиданно открытая улыбка. Теперь рядом с кроватью Молли сидела не Рита Олен.

Это была Надя Карлссон.

— Прости, — сказала она, взяв Молли за руку.

Молли крепко зажмурилась и попыталась понять, что она только что увидела.

— Не только за подвал, — продолжала Надя. — За все.

— Подвал? — переспросила Молли, все еще в каком-то странном полусне.

— За то, что мы тебя там похитили.

Какое-то время было тихо. Они смотрели друг другу в глаза. Узнавали себя во взгляде друг друга. Несмотря ни на что.

— А я тебя узнала, — сказала Надя. — По «Свободе». Ты там работала в офисе какое-то время.

— Я тебя, к сожалению, не узнала, — ответила Молли.

Ее взгляд упал на руку Нади. Над предплечьем, там, где заканчивался рукав футболки, виднелась черная повязка.

— У тебя траур, Надя? — спросила Молли.

Надя грустно улыбнулась, кивнула и произнесла:

— По Юлии.

— По Юлии Берглунд? Твоей лучшей подруге на века?

— «На века» оказалось короче, чем мы думали…

— Что случилось?

— Она должна была встретиться с нами в условленном месте. Но так и не пришла. Тогда мы все поняли.

— Что ее поймали?

— Что они ближе, чем мы предполагали.

Молли тут же почувствовала, как ее дергают за волосы. Тащат к светящейся водяной кровати. Чисто физическое отвращение.

Я знаю, тебе это нравится.

— Значит, они могут ворваться сюда в любой момент?

Эти слова Молли почти выкрикнула.

Но Надя помотала головой.

— Я знаю Юлию. Знала. Она бы точно ничего не сказала, особенно ему. К тому же об этом доме знает только Рита, а о связи между Ритой и Юлией ему ничего не известно. Но Юлию я потеряла. Она была такой беспечной, со своими коктейлями втихаря, она так до конца и не выбралась из «Свободы», не поняла, что единственный выход — это путь самодисциплины. Но сейчас у нее должен был появиться шанс. Мы собирались жить вместе, она, я и Иван. Где, я рассказать не могу.

— «Особенно ему»? — переспросила Молли. — Речь идет о Полковнике?

— Да, — кивнула Надя. — Юлия была за ним замужем короткое время.

— Что? — воскликнула Молли. — Она вышла замуж за Полковника?

— Ну, это скорее брак по принуждению. Не знаю точно, что у него на нее было, но она явно выходила замуж не по собственной воле.

— Но как долго они были женаты? И когда?

— Всего год, — ответила Надя. — Она намекнула ему, что нашла лазейку, и пару месяцев назад они развелись. Они много путешествовали, но свой дом в Акалладалене Юлия сохранила. Когда она была дома, а я не работала, мы с ней встречались. Это был плохой год для Юлии, я сразу заметила. Но потом она освободилась.

— Свобода, — произнесла изумленная Молли.

— Она сейчас свободнее, чем была с ним.

В подвале воцарилась тишина. За полупрозрачной шторой по-прежнему двигались тени.

— Значит, вы с Юлией и Иваном собирались поселиться вместе где-то за границей?

— Да.

— А он здесь? — спросила Молли, кивнув в сторону шторы. — Иван с вами?

Надя помотала головой.

— У него слишком хрупкая психика. Это я и люблю в нем больше всего. На него в свое время слишком надавили. Мы с ним встретимся позже, когда все будет готово.

— Каким образом?

Надя посмотрела на Молли, слегка улыбнулась.

— А вот это уже типичный вопрос полицейского, Молли.

Молли Блум неожиданно громко рассмеялась.

— Расскажешь мне об Иване? — спросила она.

Надя просияла, потом покачала головой.

— Это было так странно, так неожиданно. Я была морально готова к тому, что так и проживу одна. Мне настолько необходим был контроль над всем, что места для любви в жизни просто не оставалось. И вообще, никакого больше головокружения от чего бы то ни было, то время осталось позади. И вот однажды я убирала в больнице Сёдер. Мыла пол в палате у пациента, который упал по пьяни. Сотрясение мозга. Он меня узнал. Заговорил со мной. Тогда я его тоже узнала. Это был Иван Грозный.

— Грозный?

— Так его называли в «Свободе». Такая злобная шутка. Он вовсе не был грозным, занимал низшее место в иерархии, убирал туалеты, выносил мусор, подтирал блевотину, дезинфицировал эти чертовы водяные кровати.

— Горящая кровать, — произнесла Молли.

Надя вопросительно посмотрела на нее, а потом продолжила:

— Он был в ужасном состоянии и бесконечно далек от моего упорядоченного мира. И все-таки было в нем что-то такое, чувство юмора, теплота. Любви не прикажешь, она просто приходит. Наверное, я была готова. Нас обоих потрепала жизнь, но нам удалось превратить кошмары в … да, в любовь.

— И в подвале заброшенного дома тоже?

— Да, — ответила Надя. — Такое не объяснишь. Со стороны кажется, что это безумие.

— И все же попробуй объяснить.