Читаем Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник) полностью

Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник)

Ты не веришь в таинственность радугиИ загадок не любишь совсем.Ты сегодня сказал мне, что яблоки —Это тот же коричневый джем.И глаза у тебя улыбаются,И презрительно морщится нос.Ведь у взрослых ума не прибавится,Если к ним относиться всерьез.Ты не числишься в сказочном подданствеНа седьмом от рожденья году.Это яблоко — самое позднееИз оставшихся в нашем саду.Это яблоко — солнечной спелости,Как последний счастливый обман,Дарит Вашей Взрослеющей СветлостиС уважением — Ганс Христиан.

1968

Человек начинал говорить

…А началом явился испугОт нечаянно хрустнувшей ветки…И дремучий немыслимый звукШевельнулся тогда в человеке…Человек начинал говорить!..И не в силах бороться с искусомОбнаружил великую прытьВ овладении этим искусством.Он придумывал тысячи тем,Упиваясь минутным реваншем.Говори-и-ть! — А о чем и зачем —Человеку казалось неважным.Он смолкал по ночам, но и тут —Что ни утро — в поту просыпаясь,Он пугался безмолвных минутИ ничем не заполненных пауз.Но однажды случилась беда:Он влюбился и смолк в восхищенье.И к нему снизошла немотаИ свершила обряд очищенья.Он притих, и разгладил чело,И до боли почувствовал сноваТо мгновение, после чегоСтанет страшно за первое слово…

1969

Однажды утром

Белым-бело! — И в этом белом гимнеЯвилась нам, болезненно остра,Необходимость тут же стать другими,Уже совсем не теми, что вчера.Как будто Бог, устав от наших каверз,От ссор и дрязг, от жалоб и нытья,Возвел отныне снег, крахмал и кафельВ разряд святых условий бытия.И вдруг шаги и разговоры стихли,И тишина везде вошла в законКак результат большой воскресной стиркиОдежд, религий, судеб и знамен.

1969

Бизоны

В степях АризоныВ горячей ночиГремят карабиныИ свищут бичи.Большая охота.Большая беда.Несутся на западБизоньи стада.Их гнали, их били,Их мучили всласть —Но ненависть к людямИм не привилась.Пусть спины их в мылеИ ноги в крови —Глаза их все так жеТемны от любви.Брезгливо зрачкамиКося из-под век,Их предал лукавыйИзменчивый век.Они же простилиЕго, подлеца,Как умные дети —Дурного отца.Какое же нужноИспробовать зло,Чтоб их отрезвило,Чтоб их проняло,Чтоб поняли чертиУ смертной черты,Что веку неловкоОт их доброты!..

1969