Свобода на троих

И чем на деле являлись изыски их кулинарно-магического искусства, предсказать было сложно. Ведь приготовление блюд, как и создание подходящего антуража, эти кудесники тоже поделили пополам. Вернее, роль поваров на себя взяли шарту и Сэн, Кир же обхаживал меня, норовя при каждом удобном случае согнать с моих колен сонного Тааса. А тот свернулся клубочком, как обыкновенный домашний кот, и нагло дрых, периодически потягивая лапки и приоткрывая хитрый зеленый глаз. Меня его близость успокаивала, поэтому я подтвердила право кота на нагретое место, и аше-ар нехотя отстал. Сэн же только улыбнулся уголками губ.

Сэн…

Называть его этим именем было проще и привычней. Да он и не возражал. Пока темноволосый маг химичил над какими-то фруктами, я искоса наблюдала за ним и силилась понять, действительно ли этот мужчина мне нравится или та симпатия, что возникла в городе, была чем-то вроде стокгольмского синдрома? Занятый обработкой ярко-желтого плода, Сэн не казался мне тем монстром, что пришел к нам с головами азоров. Хитрым змеем, искусным поваром, виртуозным колдуном – да, но не монстром в человеческом обличье.

А ведь это по-прежнему был он! Высокомерный гай Светлоликий, относившийся ко мне как к мелкой сошке или изображавший такое отношение. Сколько же масок у этого аспида? Некстати вспомнились видения из кареты, и я тут же спросила о том странном рыжеволосом образе, что узрела вместо лица любовника. Да уж, наверное, у сонливости есть свойство отбивать стеснительность и осторожность. Ну или затормаживать их. Успей я осознать смысл своего вопроса, ни за что бы его не задала, а так… даже ответ получила! Правда, перед тем как заговорить, Сэн чуть не выронил несчастный фрукт.

Оказалось, шрам на щеке мага – это метка, оставленная его братом, гаем Огненным, во время одного из поединков. Удалить проклятое «клеймо» не могли никакие чары, но о том, что оно у хозяина города есть, знали очень немногие. Касаясь шрама, я видела его автора. Потому что тонкая белая нить на скуле Сэн была частью Огненного, вечным напоминанием об одной из одержанных им побед. Больше отец моего будущего ребенка ничего говорить не стал, хоть мне и хотелось узнать о его родственнике побольше. Кир, кстати, о своей семье тоже не распространялся. Ну а про моих близких никто и не спрашивал.

Зато оба мага пообещали вернуть меня к ним… ненадолго. Не от чистого сердца и по доброте душевной, нет. Просто, взвесив все «за» и «против», соперники согласились, что мой мир – отличное место, чтобы отсидеться месяцев девять и родить там ребенка. Во-первых, потому что он находится за Гранью (а значит, у сильнейших, зачаровавших Неронг, нет его координат), во-вторых, привычен для меня и безопасен для моих новоявленных союзников, и, в-третьих, из него можно быстро вернуться сюда, если потребуется вновь водрузить мое бедное тело на плиту источника, спрятанного в нижнем городе. Единственной загвоздкой было то, что попасть ко мне домой мы сможем не раньше, чем через несколько дней.

Слово за слово, маги обсудили многое. Даже про Эвана вспомнили, причем особой скорби в лице Сэн я как-то не заметила. У меня же сердце сжалось от боли, когда он сказал, что принц был глупым мальчишкой, который ослушался его приказа. Оценивающе посмотрев на Кир-Кули, затем на грустную меня, маг предложил закрыть тему. И вот это существо называется отцом?! Это ему я должна буду отдать моего малыша?! Да пошли они все… Впрочем, ладно. Поживем – увидим, доживем – узнаем… главное, дожить.

Внутренне вскипев от возмущения, я немного взбодрилась. Но дальнейшее лениво-монотонное препирательство «динозавров» снова начало навевать сонливость. При этом они были увлечены исключительно друг другом, я же для них являлась фигурой абстрактной. О том, что сейлин – живой человек, присутствующий за столом, собеседники вспоминали, лишь когда надо было получить от меня подтверждение правоты одного из них.

Я уже почти задремала в обнимку с Таасом, как услышала очередную крайне интересную информацию. На этот раз обсуждалось то самое проклятое пророчество, из-за которого погибло столько невест. Взяв со стола кружку, пригубила глоток остывшего чая и закашлялась, подавившись. Еще бы! Пророчества-то, как выяснилось, не было. Зато был древний ритуал, который пленник использовал в экспериментах, прикрыв свои деяния лживым предсказанием. «Для того чтобы дать людям надежду», – сказал он. «Для того чтобы перекинуть ответственность на мифических шестируких», – решила я.