Свободен (СИ)

          – Извините, много работы сегодня – двое заболели, – решила пожаловаться она мне.

          – Ко мне должны подойти. Пока – кофе, американо, пожалуйста.

          От извинений девушки, от того, что скоро увижу Данила – улыбка сама собой появилась на лице. Я хочу его видеть, хочу быть с ним, но... как тогда со всем остальным? И кто я буду... тогда? Мужик? Вряд ли... "Такие как ты и подставляют задницы!" – ведь это про меня? Да, я прав, не может быть всё так просто.

          Сколько себя помню, всегда рассматривал все свои слова, действия чуть не под лупой: "Сейчас я это по-мужски сделал? А сейчас?" Много сил мне требовалось, чтобы принять иногда совершенно простое решение: "А если это будет не по-мужски?" Я никогда не мог поступать, как хотелось, всё время надо было соответствовать. Приходилось оглядываться на других: что скажут, что подумают? Чтобы заслужить одобрение, чтобы не быть отвергнутым старался казаться серьёзнее, даже немногословнее, сдержаннее что ли, чтобы быть... мужественнее? Сам не знаю. Но к окончанию школы я совсем вымотался от постоянного экзамена на соответствие: всё время в напряжении, в ожидании осуждающего окрика, издевательского смеха...

          Во время учёбы в институте стало немного легче: новый город, так много новых людей, слишком много, чтобы кому-то было до меня дело. Во взрослой жизни (как я раньше бредил ею, такой далёкой, манящей), вернувшись в свой родной город, я первое время чувствовал себя словно новорожденный: без новых знакомств, без бывших друзей, вне старых занятий и привычек. Было ощущение, что заново родился. Обрадовался, привык и... всё постепенно вернулось. Страх ожил, липкий страх, что не смогу... что все поймут, что я слабый и никчёмный. Когда совсем стало невмоготу, стал ходить к психологу. Так неожиданно и удачно всё совпало с профессиональными тренингами на работе... Хотя подозреваю, что Иван, скорее, врач-психиатр, нежели психолог – уж слишком основательно он за меня взялся. Называем друг друга по имени – так вроде принято у них? За пять лет терапии (когда Иван впервые сказал мне слово "терапия" едва не рассмеялся – хожу лечиться, оказывается) стало полегче, но бросать страшно. Иван всё время спрашивает меня про личную жизнь. Но ведь всё уже знает про "мою" приходящую чужую жену. Зачем спрашивает? У меня ничего нет больше, и никого. До сегодняшнего дня не было. Совсем уже скоро Данил придёт сюда.

          "Кофе... Спасибо".