Свободное радио Альбемута

То, что происходило между нами, в миниатюре отражало картину нашего общества, сложившуюся при ФФФ. На основе собственного опыта я мог догадываться об ужасных трагедиях, разыгрывающихся повсюду. Представьте себе молодых исполнителей: полные надежд, они приезжают в «Новую музыку» петь и играть, – а ответственный за прослушивание сотрудник передает на них информацию в полицейские инстанции. То же самое наверняка происходило и в других фирмах звукозаписи, по всей стране. А коллеги Николаса? В их среде появился стукач (во всяком случае, потенциальный), который готов увеличить себе зарплату за счет их безопасности и свободы. И все это для того, чтобы маленький Джонни прошел курс лечения у зубного врача. Хорошенькая причина.

Хотя, конечно, настоящий мотив – забота Николаса о собственных безопасности и свободе. По сути, он пошел на сделку: угрожал свободе других, чтобы гарантировать собственную. Но в результате подобных действий многих людей в конечном итоге возникнет угроза всем и каждому. К примеру, подойдут сейчас ко мне «дановцы» и попросят доносить на Николаса. Я уже знаю, что он скорее всего на меня доносит; так какова будет моя реакция? Ведь воля к сопротивлению у меня уже существенно подорвана. Сработает известная полицейская тактика запугивания: донеси на своего друга прежде, чем он успеет донести на тебя. Мы перегрызем друг другу глотки, и единственным победителем выйдет Феррис Ф. Фримонт. Полиция использует такие трюки с незапамятных времен, и они до сих пор прекрасно действуют. Стоит Николасу хоть раз на кого-нибудь донести, особенно за деньги, как он на веки вечные будет подвержен полицейскому шантажу. Полиция разложила перед ним петлю, и Николас практически сам в нее лезет. Где тот человек, который готов был скорее повредить оружие, чем пройти курс военной подготовки, хотя бы и ценой университетского образования? Очевидно, растворился в приятности безбедной жизни: теперь у Николаса были тепленькое местечко и недурные перспективы, не говоря уже об определенной власти над другими людьми. Идеализм уступил место более реалистичным мотивациям: безопасность, власть, благополучие семьи. Время печальным заклятием легло на моего друга. Он уже не разгуливал по улицам, распевая бравые песни испанских бригад; напротив, приди к нему какой-нибудь молодой исполнитель, настроенный подобным образом, Николас вполне способен легко зашибить лишнюю сотню долларов.

– Вот что я сделаю, – сказал я ему, – если ты согласишься шпионить на правительство. Во-первых, позвоню руководству «Новой музыки» и предупрежу их. Во-вторых, поставлю машину у вашего главного входа и всех молодых артистов с их гитарами, надеждами и полной верой в тебя буду останавливать и объяснять им, что ты платный…

– Черт побери, – сказал Николас.

– Я это сделаю.

– Ну тогда, полагаю, мне надо отказаться, – произнес он с облегчением.

– Именно отказаться!

– Они меня уничтожат. Совсем как с тем визитом агентов ФБР – на самом деле им нужен я. Представляешь, какие будут последствия, если они повредят ВАЛИСу?

– ВАЛИС способен сам о себе позаботиться.

– В отличие от меня, – вставил Николас.

– В таком случае ты ничем от нас не отличаешься.

На этом разговор и закончился. Мораль сего дела в том, как я мог бы указать Николасу, что если уж ты решил стать платным осведомителем, то рассказывать об этом никому нельзя.

Глава 11

Тем вечером позвонил полицейский, мой давний приятель.

– Похоже, к тебе частенько попадают посторонние люди, а? – сказал он.

– Похоже, – согласился я.

– Мне тут птичка в клювике принесла, а я передаю тебе: кто-то спрятал наркотики в твоем доме, и местные «дановцы» это знают. Если нам велят произвести у тебя обыск и мы найдем заначку, придется тебя арестовать.

– Несмотря на то что вам известно: наркотики мне подсунули нарочно?

– Верно, – ответил знакомый полицейский. – Таков закон. Ты лучше найди и уничтожь их, пока нам не дали сигнал.

Всю ночь я искал наркотики и всего обнаружил пять порций; одну ухитрились спрятать даже в телефон. Я отнес их в туалет и смыл в унитаз, но откуда мне было знать – вдруг я нашел не все. Да и тот, кто их подсунул, мог сделать это еще раз.

На следующий день ко мне пришли два «дановца». Молодые: худенький парень в брючках, белой рубашке и галстуке и с ним девушка в длинной юбке. По виду – типичные миссионеры-мормоны, только с «дановскими» повязками.

Чем они моложе, тем с ними труднее – совсем уж прыткие; поэтому я отнюдь не обрадовался, увидев на пороге зеленую молодежь.

– Разрешите нам присесть? – приветливо улыбаясь, спросил юноша.

– Конечно.

Девушка села на диван и скромно сложила руки на коленях.

– У нас с вами общий знакомый. Николас Брейди.

– О, – произнес я.

– Да, – кивнул юноша, – мы его друзья. Он нам много о вас рассказывал. Вы ведь, кажется, писатель?

– Угу.

– Надеюсь, мы сейчас не отрываем вас от творчества?

Молодые люди были воплощением учтивости.

– Не-а.

– Ваши романы имеют большое значение, – сказала девушка. – «Убик», «Человек в замке»…

– «Человек в высоком замке», – поправил я. Они явно ничего не читали.