Свободное радио Альбемута

– Желаю им удачи, – сказал Леон. – Хотел бы помочь им своими листовками. – Он нагнулся к моему уху и продолжал хриплым шепотом: – У меня во дворе дома спрятано несколько листовок. Я закопал их под рододендроном в банке из-под кофе. Там призывы к справедливости и свободе. – Он внимательно посмотрел на меня. – Тебе это интересно?

– Еще как, – ответил я.

– Конечно, сначала надо отсюда выбраться, – продолжал Леон. – Дело это нелегкое, но есть у меня кое-какие мысли. Как ты думаешь, меня возьмут в Арампров?

– Думаю, да. Может быть, уже взяли.

– Видишь ли, в одиночку ничего не получается. Мне нужна помощь. Ты сказал, быть может, меня уже приняли? Но я не слышал никаких голосов.

– Да это же твой собственный голос, – сказал я. – Они слушали его сотни и сотни лет. И ожидают, что услышат снова.

Леону эти слова понравились.

– Такого мне никто не говорил. Спасибо.

Минуту-другую мы продолжали молча есть.

Потом Леон продолжил:

– И дала им что-нибудь эта вера, вера в небесного отца?

– В этом мире – ничего.

– Вот что я скажу, хотя тебе будет вряд ли приятно это слышать… Будь здесь твои друзья из Арампрова, я бы и им сказал. Оно того не стоит, Фил. Ведь мы живем в этом мире.

Леон сказал это со всей твердостью, и столь же решительным было его лицо.

– Они стали бессмертными, – возразил я. – Им было даровано бессмертие за то, что они сделали или хотя бы пытались сделать, пусть и безуспешно. Мои друзья продолжают существовать, и так будет вечно.

– Хотя ты их и не видишь?

– Верно. Хотя я их не вижу.

– И все же другого мира недостаточно. Сначала должен измениться этот, наш мир, – настаивал Леон.

Я не знал, что ответить.

– Ведь именно в нашем мире, – продолжал Леон, – люди страдают. Именно здесь царит несправедливость. Здесь людей бросают в тюрьмы. Как нас с тобой. Так что помощь нужна здесь. И сейчас.

У меня по-прежнему не было ответа.

– Им, может, и хорошо, – сказал Леон. – А что будет с нами?

Он был прав, я понимал это.

– Извини, – продолжал Леон. – Ведь ты любил своих друзей, я вижу, ты тоскуешь без них. Наверное, обратившись в духов, они летают где-то в небесах, и они счастливы. Но этого мало – ведь ни ты, ни я, ни три миллиарда других людей этого счастья не обрели. Этого мало, Фил. Верховный пастырь, отец небесный должен сделать что-нибудь и для нас, здесь, в этом мире. Такова истина – суровая, неприятная истина.

Я молча смотрел себе под ноги.

– А ты знаешь, что в каждом члене Арампрова тайно помещено нечто вроде серебряного яйца? Могу даже сказать, как оно туда попадает – по оптическому каналу в шишковидную железу. И происходит это путем излучения с околоземной орбиты во время весеннего равноденствия. – Леон усмехнулся. – Человек с таким яйцом чувствует себя беременным, даже если он мужчина.

Удивившись, что Леону это известно, я ответил:

– Когда они умирают, яйцо раскрывается и превращается в живой плазматический организм, существующий в атмосфере…

– Знаю, – прервал меня Леон. – Знаю даже, что слово «яйцо» – просто метафора. Мне вообще известно об Арампрове больше, чем я говорил тебе. Видишь ли, когда-то я был проповедником.

– Вот как? – удивился я.

– И прекрасное серебряное яйцо в каждом из них, и то, что оно растет, раскрывается и дарует бессмертие – все это есть в Библии, Фил. Иисус упоминает об этом не раз и различными словами. Учитель говорил иносказательно, и народ, внимающий ему, был в замешательстве – только его ученики понимали смысл сказанного. Вернее, что-то понимали все, однако истинное значение слов Иисуса постигали только ученики. И хранили его в тайне от римлян. Учитель боялся римлян и ненавидел их. Но, несмотря на все старания, римляне убили всех учеников, и истинный смысл его слов оказался утерянным. Они и Учителя убили… Впрочем, это-то ты знаешь, я думаю. Тайна была утеряна на две тысячи лет. А сейчас она вновь раскрывается. Молодых людей посещают видения, Фил, старикам снятся сны.

– Но в Новом Завете нет ни слова о серебряных яйцах, – сказал я.

– Драгоценная жемчужина, – заговорил Леон со страстью. – И сокровище, скрытое на поле. И человек, продающий все, что имел, чтобы купить поле то. Жемчужина, сокровище, яйцо, закваска, положенная женщиной в муку, – все это кодовые слова, раскрывающие смысл того, что случилось с твоими друзьями. И горчичное зерно, которое, хотя меньше всех семян, становится большим деревом, в ветвях которого укрываются птицы, – да, Фил, птицы небесные. И в Евангелии от Матфея есть притча о сеятеле, который вышел сеять… Иное семя упало при дороге, иное – на места каменистые, иное – в терние, но – послушай, Фил, – иное упало на добрую землю и принесло плод. И в каждом случае Учитель говорил, что таково Царствие, Царствие не от мира сего.

Я почувствовал интерес.

– Продолжай, проповедник, – сказал я Леону. Шутливое обращение скрывало охватившее меня волнение.