Свободное владение Фарнхэма

— Барбара! Входите же скорее! А где Джозеф? Где Карен?

Не успел он договорить, как эти двое кубарем скатились по лестнице. Карен была растрепана и выглядела очень возбужденной и счастливой. Джозеф спросонья дико озирался по сторонам. Одет он был явно наспех: в брюки и нижнюю рубашку, обуви на нем не было. Он резко остановился.

— Мистер Фарнхэм! Они что, собираются нанести нам удар?

— Боюсь, что так. Скорее входи.

Юноша-негр обернулся и закричал:

— Если не ошибаюсь, мистер Ливингстон! — и ринулся вверх по лестнице.

— О Боже! — сжав ладонями виски, простонал Хьюберт. Затем добавил уже обычным тоном: — Девочки, входите. Карен, запри дверь, но все время прислушивайся. Я буду ждать столько, сколько смогу. — Он взглянул на часы. — Пять минут…

Девушки вошли. Барбара шепотом спросила:

— Что случилось с Джозефом? Помешался?

— Да, что-то вроде этого. Если не ошибаюсь, мистер Ливингстон — это наш кот, который любит Джозефа и терпит нас. — Карен начала запирать внутреннюю дверь, сделанную из толстой листовой стали и крепящуюся болтами десятидюймовой толщины.

Вдруг она остановилась.

— Черт меня возьми! Я закрываю дверь, а отец остался там, снаружи!

— Не трогай ее вообще.

Карен покачала головой.

— Нет, для надежности я все-таки завинчу парочку болтов так, чтобы он слышал. А кот этот может сейчас прохлаждаться где-нибудь за несколько километров отсюда.

Барбара огляделась. Комната имела Г-образную форму. Вошли они с конца короткого рукава. Справа у стены стояли две койки, на нижней лежала по-прежнему спящая Грейс Фарнхэм. Вдоль левой стены тянулись полки, тесно уставленные какими-то припасами. Койки и полки разделял проход, немногим шире, чем входная дверь. Потолок был низким, закругленным и был сделан, как и двери, из листовой стали. Немного дальше виднелись края еще двух коек. Из-за поворота вынырнул Дьюк и принялся устанавливать ломберный столик. Она с удивлением наблюдала за тем, как он аккуратно вынимает из карманов карты — казалось, все это было так давно! Наверное, уже с час назад. А может быть, прошло только пять минут?

Дьюк заметил ее, улыбнулся и расставил вокруг столика складные стулья.

В дверь постучали. Карен тотчас отперла ее: ввалился Джозеф, за ним вошел мистер Фарнхэм. С рук Джозефа спрыгнул великолепный рыжий персидский кот и тут же принялся обнюхивать все углы. Карен и мистер Фарнхэм сообща затянули все дверные болты. Взглянув на жену, Хьюберт обратился к Джозефу:

— Проверь, дружище, все ли в порядке с дверью.

К ним подошел Дьюк.

— Ну как, посудина заклепана, шкипер?

— Да, осталась только скользящая дверь. Она запирается специальной рукояткой.

— Ну что ж, как освободитесь, прошу к столу. — И Дьюк указал на разложенные карты.

Отец уставился на него в изумлении.

— Дьюк, ты что же, всерьез предлагаешь доиграть партию в то время, как на нас собираются напасть?

— Мою серьезность изрядно подкрепляет возможность выиграть четыре сотни долларов. А еще одна сотня продолжает утверждать, что нас вообще не атакуют. Через полчаса тревога будет отменена, и в завтрашних газетах появятся сообщения, что радарные установки были сбиты с толку Северным сиянием. Ну как, будешь играть? Или сдаешься?

— Гмм… мой партнер сыграет за меня. Я занят.

— Ты не будешь потом оспаривать ее проигрыш?

— Конечно, нет.

Барбара обнаружила, что она сидит за столом. У нее было такое чувство, что все это происходит во сне. Она взяла карты Хьюберта и взглянула на них.

— Твое слово, Карен.

— О, черт! — в сердцах выругалась Карен и пошла с тройки треф.

Дьюк задумчиво изучал свои карты.

 — С чего бы начать?.. — пробормотал он в нерешительности.

— С чего хотите, — отозвалась Барбара, — мне все равно, я буду играть в открытую.

— Может быть, вам лучше этого не делать?

— Нет, я решила твердо. — И она открыла карты.

Дьюк стал разглядывать их.

— Все ясно… — сказал он. — Не убирайте их, отцу тоже будет интересно посмотреть. — Он что-то прикинул в уме. — Здесь примерно двадцать четыре очка. Отец!

— Да, сынок?

— Я тут выписываю чек на четыре сотни и еще девяносто два доллара, и пусть это будет мне уроком.

— Нет никакой необходимости…

Свет погас, пол вздрогнул под ногами. Барбара почувствовала, как что-то страшно сдавило ей грудь. Она попыталась встать, но ноги держали плохо. Казалось, что вокруг них с ревом носятся поезда подземки, а пол стал напоминать палубу корабля, попавшего в свирепый шторм.

— Отец!

— Я здесь, Дьюк. Ты ранен?

— Не знаю. Но чек мне теперь придется выписывать уже на пятьсот девяносто два доллара!

Подземные толчки продолжались. Сквозь не стихающий рев Барбара услышала, как мистер Фарнхэм усмехнулся:

— Забудем об этом. Доллар только что перестал существовать…

— Хьюберт! Хьюберт! Где ты? — послышался пронзительный голос миссис Фарнхэм. — Когда это прекратится?

— Иду, дорогая.

Тьму прорезал тонкий луч фонарика, двигавшийся по направлению к койкам. Барбара подняла голову и с трудом разобрала, что это хозяин дома на четвереньках, держа фонарик в зубах, пробирается к супруге. Вскоре крики стихли, Фарнхэму удалось успокоить жену.

— Карен!

— Что, папа?

— Ты в порядке?