Свободное владение Фарнхэма

— Тогда давайте решим ее на месте. Назначим его Главой департамента. Мм… Департамент Древней Истории. Титул: Главный исследователь. Следовательно, он — глава одного из департаментов, по старшинству следует сразу после тебя. Извести об этом всех. Я делаю это для того, чтобы показать, насколько этот слуга ценен для меня. И любой, кто посмеет мешать ему работать, кончит печально. Скорее всего, этот департамент так и будет состоять всего из одного человека, но ты сделай все, что необходимо, чтобы он выглядел посолиднее, придай ему учителей, кого-нибудь, кто занимался бы его рекордером и готовил материалы для меня. Корректора или двух, которые просматривали бы тексты… Я не хочу, чтобы он тратил свое драгоценное время на всякие мелочи. Посыльного. В общем, сам понимаешь. По этому дому болтаются десятки бездельников, даром едящие свой хлеб, но некоторые вполне могут украсить департамент Древней Истории. А теперь приготовь небольшой хлыст и малый значок. Пошевеливайся.

Через считанные минуты на Хью уже висел медальон, ненамного меньше того, что украшал грудь Мештока. Понс взял хлыст и что-то вынул из него.

— Хью, я не даю тебе заряженного хлыста, потому что ты все равно не умеешь обращаться с ним. Если один из твоих оболтусов будет нуждаться во взбучке, Мешток всегда будет рад помочь тебе. Может быть, позже, когда ты научишься пользоваться им, мы посмотрим. Ну а теперь… ты удовлетворен?

Хью решил, что сейчас не время просить свидания с Барбарой. По крайней мере, не в присутствии Мештока. Но он начинал надеяться.

Его и Мештока отпустили одновременно. И Мешток не стал возражать, когда Хью вышел первым…

7

Мешток хранил молчание все время, пока они шли через вотчину слуг. Он на ходу прикидывал, как более выгодно использовать неожиданный поворот событий.

Положение этого дикаря беспокоило Главного управляющего с самого момента его прибытия сюда. Он никак не вписывался в обстановку, а в мире Мештока все должно было укладываться в определенные рамки. Что ж, теперь дикарь получил утвержденный статус. Их Милость сказал, и этого было достаточно. Но ситуация ничуть не улучшилась. Новый статус был таким нелепым, что превращал всю подлестничную структуру дворца в простую насмешку, а ведь именно подлестничный мир составлял суть жизни Мештока.

Но Главного управляющего отличала проницательность и практичность. Краеугольным камнем его философии стало изречение: лбом каменную стену не пробьешь. А в основу его излюбленной стратегии легло весьма прагматическое правило: если не можешь одолеть врага, стань его другом…

Дядя! Да ведь этот дикарь еще даже не оскоплен. И скорее всего, не будет. По крайней мере, сейчас. Возможно, позже — тогда все более или менее встанет на свои места. Мешток был искренне удивлен, когда их Милость велел отложить неизбежное. Он-то свое оскопление почти и не помнил. Его чувства и мотивы поступков того времени были абсолютно призрачными, смутными воспоминаниями — как будто речь шла о чужом человеке. Дикарю не имело смысла поднимать вокруг столько шума; оскопление придавало назначению подлинный вес. Мешток предвкушал еще лет пятьдесят деятельности, власти, приятной жизни — кто из жеребцов может мечтать о таком?

Но этот, по-видимому, мог. Как бы все-таки скрасить все это?

Достопримечательность! — вот что представлял из себя дикарь. У всех великих лордов Достопримечательности. Временами даже он сам бывал озабочен тем фактом, что его собственный Повелитель совершенно не интересуется Достопримечательностями. Во всем их имении не было ни сиамских близнецов, ни даже, на худой конец, двухголового уродца. Не было и карлика с перепонками между пальцами. Их Милость был — следует признать это — слишком прост в своих вкусах для человека столь высокого положения. Иногда Мештоку прямо-таки становилось стыдно за него. Ведь он почти все свое время проводит под свитками и прочей чепухой, а как бы ему следовало позаботиться о чести дома.

Вот, к примеру, тот лорд в Хиде… Что за титул у него был?

Принц чего-то или еще какая-то глупость. Но, несмотря на это, у него была огромная клетка, где жеребцы и прислуга совокуплялись с громадными обезьянами. Причем они бормотали что-то одинаково неразборчивое, так что их вполне можно было перепутать — Языка не знали ни те, ни другие и отличались только волосатостью. Вот это была Достопримечательность, достойная поистине Великого владения! Главный управляющий того лорда клялся и божился, что у них есть живые выродки, появившиеся на свет в результате такого скрещивания, только они спрятаны подальше от жрецов, чтобы те не узнали о них и не наложили бы запрет. Это вполне могло быть и правдой, так как официально дети от связей между Избранными и слугами считались невозможными, но все же рождались, хотя согревательницы постелей всегда были стерильны. Правда, подобным сведениям никогда не удавалось просочиться наружу.