Сводница

Следовало же убедиться, что ранения в том коридоре мне только привиделись. Или что Альберт их уже залечил!

Лорд перехватил мою руку и мягко спросил, обратившись по имени так, словно всегда обращался ко мне подобным образом:

— Присцилла, что ты делаешь?

— Вспоминаю, — сдвинув брови, я убрала его руку и расстегнула третью пуговичку, скользнула ладошкой под белоснежный шелк и закрыла от удовольствия глаза.

Его кожа горела под моими пальцами, которые помнили очертания этого тела… Каждый сантиметр, каждый бугорок. Со злостью дернула полы рубашки в стороны, и, не встречая сопротивления, по-хозяйски провела ладонями по широкой груди, плоскому животу, замерла лишь коснувшись жесткой ткани брюк. Перевела взгляд выше и замерла. Лорд Беверли смотрел на меня не с ненавистью. Он смотрел на меня с желанием. Этот мерзавец не просто лишил меня воспоминаний, он забрал память о нас!

— Я это помню, бездушный ты подонок! — ударила его кулачком в грудь.

— В прошлый раз был идиотом, — улыбнулся он, по-прежнему не сопротивляясь. — Но бездушным. Да.

— Зачем?

— Хотел уберечь тебя от своего мира. Но признаю свою ошибку. Следовало не памяти тебя лишить, а сослать в отдаленный уголок королевства и запереть в каком-нибудь монастыре!

Сказано было без злобы, даже с иронией, но возмущение захлестнуло с головой:

— Что? Я бы возненавидела тебя!

— Зато у тебя была бы целая жизнь. Чтобы меня ненавидеть. Жизнь, Присцилла.

— Ненавижу!

«Ненавижу тебя, Рэйнард!» — снова вспыхнуло в памяти. А потом этот взгляд… Горячее дыхание на моей шее, стук сердца. О, духи огня, он правда это сделал! Выжег меня! Забрал мои воспоминания, забрал нас!

— Ненавижу тебя, Рэйнард! — снова ударила его в грудь, затем еще, еще и еще. Затем толкнула на кровать и набросилась сверху, продолжая колотить.

В какой миг я оказалась придавлена к простыням, а удары сменились поцелуями, даже не поняла. Осознала лишь, что мои пальцы привычными движениями зарываются в волосы лорда, а тело податливо тянется навстречу. Губы же давно предали меня и мою злость, принимая жадные поцелуи, растворяясь в них, позволяя переплетаться нашим языкам.

Мы любили друг друга яростно и неистово, срывая одежду, которая стала лишней, борясь за право оказаться сверху. Но лорд, разумеется, победил. Приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в мои глаза и победно улыбался.

— Это было больно, наблюдать за твоей жизнью, и не иметь права вмешаться… Особенно, когда ты стояла с ним у алтаря… В фате. Думал убью этого гада прямо там!

— Это было больно, слышать, что у тебя так быстро появилась любовница! — вдруг осознала собственные чувства, вспомнив слова некоего Муслима.

— В моей жизни есть и будет только одна женщина — это ты, — уверенно произнес он, обхватив мое лицо ладонями.

— Но любовница была, — ревность жалила скорпионом и не желала уползать.

Лорд неожиданно вошел в меня, заполняя собой, выбивая из моей головы неприятные мысли:

— Смотри на меня, Присцилла, — хрипло протянул он. Открыть глаза оказалось не так просто, а от увиденного и вовсе хотелось зажмуриться. В его глазах полыхал огонь желания. Темного, непреодолимого…

Я шевельнула бедрами и прошептала в отместку:

— Смотри на меня, Рэйнард, — ощущение собственной власти над этим сильным мужчиной волновало и стирало все страхи. Какая разница, кто был у него до меня? Важно лишь то, что сейчас в его жизни не может быть места для другой. Я осознавала это также ясно, как и то, что без него не смогу жить. Именно о нем тосковала душа!

— Ты мое проклятье… — прошептал он, накрывая мой рот поцелуем и резко подаваясь вперед.

Я плавилась в наслаждении, позволяя делать с собой все, что ему хочется. Позволяя подводить меня к вершине наслаждения и отступать, чтобы продлить чувственную пытку. Когда мир все же рассыпался множеством ярких искр, а тело содрогалось от горячих волн, качающих не только меня, но и Рэйнарда, воспоминания хлынули бурной ледяной рекой. Одно за другим, восстанавливая целостность мира, заполняя пустоту недостающими элементами паззла. Когда я вспомнила все, громко воскликнула:

— Сволочь!

Лорд недоуменно поднял голову с моей тяжело вздымающейся груди.

— Нет, не ты, — улыбнулась и потянулась навстречу поцелую, убрала с его лица смолянистую прядь, но потом все же добавила: — Впрочем, ты тоже хорош. Ты стер мою память!

Его черты заострились. Лорд перекатился на кровати, уходя от ответа на незаданный вопрос.

— Нет!

— Да, Присцилла. Это ничего не меняет.

— Это меняет все! — я вскочила и закуталась в одеяло, готовая, если понадобится, убежать. Но что-то подсказывало, что лорд не выжжет меня против воли. Он не станет применять силу. — Даже лишив меня памяти, ты не сможешь переиначить судьбу! Я вижу ее нити, Рэйнард! Одна из них, хочешь ты того или нет, связывает нас.

— По-моему, мои желания очевидны, — его улыбка была обманчивой. Я вспомнила все, в том числе и Луизу, которая живет взаперти и захотелось взвыть.