Сводный монстр (СИ)

То, что я делаю дальше, уже не вгоняет в краску, а кажется единственно правильным шагом, необходимым сейчас, как свежий глоток воздуха. Я опускаю руку с живота ниже и слегка вздрагиваю, натыкаясь на каменную твердь. Про ночные и утренние стояки мужчин я наслышана, поэтому лишь сглатываю, начиная поглаживать его член. И настолько увлеклась, что не заметила и не поняла, в какой момент дыхание Макса изменилось, с ровного ставшим слегка рваным, а стук сердца стал более резким и шумным.

Легкий свист сквозь чуть сжатые зубы дал понять, что он уже какое-то время не спит, но молчит в темноте, наслаждается моей лаской. Я такого в жизни не делала, не говоря уж о чем-то большем, но сейчас не чувствовала стеснения или неловкости. Сама не поняла, как Макс стал мне настолько близок, что то, что происходит между нами, словно и должно происходить. Все на своих местах.

Отбрасывая неуместное уже теперь смущение, ныряю рукой ему в боксеры, обхватив напряженный член рукой, ласкаю более уверенно. На ощупь как тугой шелк. Макс хрипло стонет, зарывшись лицом в мои волосы, но через несколько мгновение хватает за руку и тянет на себя, целуя в шею.

— Не отпущу, — жаркое дыхание опаляет ухо, я вся утекаю куда-то в сторону, но он перехватывает мое бедро, заставляя усесться на него сверху. Прямо на возбужденную плоть, давая мне ощутить ее сполна сквозь тонкую полоску трусиков, которые и не преграда вовсе. Тянет резинку вниз, и я помогаю сделать это, кутаясь в сладкий тягучий дурман. Делаю то же самое с его бельем.

Внизу живота все горит и жаждет прикосновения, дрожит и пульсирует, так хочет ощутить его в себе. Голова кружится, словно я обкуренная, как тогда в день вечеринки, но я знаю, что трезва как стеклышко, хоть и ощущаю себя последней наркоманкой рядом с ним. Так хочется вобрать его всего. Ощущать его каждой клеточкой тела. Он мой. Всегда был моим. И если я буду заставлять себя завтра думать иначе, то мне лучше не просыпаться. Потому что это все будет ложью. Ведь я хочу только его, жажду и вижу перед глазами только его. Любого другого даже представить не могу, потому что в душе и теле давно поселился сводный монстр, не отпускает, не дает вздохнуть свободно. И я сама не хочу свободы, с наслаждением отдаюсь его плену и чувственным пыткам, позабыв обо всем на свете.

Не раздумывая и не давая мне времени опомниться, он с силой насаживает меня на себя, и я тихо вскрикиваю от невероятного чувства наполненности, раскрываюсь шире и изгибаюсь навстречу, хватаюсь за его напряженные бедра за своей спиной. Хочется приклеиться к нему, ощутить в себе глубоко насколько это возможно. По обнаженной коже гуляет его рука, а та, что в гипсе, лежит на моем влажном от пота бедре, он легонько массирует его торчащими из гипса пальцами.

Вскоре медленный темп сменяется на быстрый и резкий, позабыв обо всем на свете, я скачу на нем, одной рукой вцепившись в его волосы, а второй почему-то сжимая его шею. Он хрипло рычит и стонет, хватая ртом мелькающие перед лицом соски, унося меня вверх еще выше, туда, где я думала высоты уже не существует.

— Du bist mein, zuckerig, — севшим голосом шепчет Макс, и от его непонятных, но явно ласковых слов на другом языке, что из его уст звучат так сексуально, все во мне взрывается на части, и я остро и протяжно кончаю, продолжая прыгать на нем, как безумная. Будто дорвалась до чего-то запретного и желанного, но испугалась, что это единственный раз, брала и отдавала до последней капли. Чувствовала, как все внутри сжимает его естество в дикой первобытной пульсации, но контролировать уже ничего не могла. Макс не выдерживает и с приглушенным стоном, бормоча ругательства уже на русском, изливается внутрь меня, сжав бедро так, что на секунду стало больно.

Через мгновение я рухнула рядом с ним, и мы в изнеможении лежим на кровати, оба пытаясь отдышаться, особенно я, после такого длительного заезда. Бедра вздрагивают от легких покалываний, почти не слушаются, с непривычки мышцы ноют, но боль отдает во всем теле так сладко.

Даже упустила момент, когда я уснула.

Глава 28

На следующий день снег сошедшей на дорогу лавины убрали, а шлагбаум из города открыли, позволяя людям выбраться из города.

В «Медвежьей горе» все было в порядке, Йорн по телефону увещевал Макса, что никаких причин для беспокойства нет. Поэтому мы весьма неторопливо отправились в путь назад.

Всю дорогу сводный брат не сводил с меня взгляда, и я тоже в ответ, нет нет, да пыталась взглянуть украдкой, натыкаясь на мягкую синеву светящихся радостью глаз.

Утром, когда проснулась, первым порывом было вскочить с кровати с горящими щеками, но Макс лишь сильнее сжал меня за плечи, не позволяя этого сделать.

— Я же сказал — не отпущу, — проговорил он, поцеловав меня в висок.

— Думаешь, это правильно? — тихо спросила я, вмиг успокоившись и приподнявшись на локте, заглядывая ему в глаза.

Он слегка замешкался.

— А почему это может быть неправильным? Мы с тобой не кровные родственники…