Свое путешествие ты не заканчиваешь

Но у меня не получалось! Я не могла успокоить Алешину травму. Мы привыкли, что травма может быть либо у брошенного ребенка, либо у матери, которая осталась с детьми одна. Но бывает еще и травма у отца, между прочим. Когда обиженная мать перекрывает ему путь к чаду, а тому объясняет, что папа — человек пропащий. Порой обиженная мать поступает еще хлеще: она вновь выходит замуж и говорит дитятке, что теперь у него новый папа. Ведь старый совсем не годится. Впрочем — не буду домысливать! Быть может, она ничего плохого не говорит про родного отца. Просто появился новый, и все тут! Ну меняют же время от времени машины, одежду, прическу… Вот и папу можно поменять! И этим дело не ограничивается! Она закрепляет новое родство юридически. Она просит бывшего мужа отказаться от отцовства в пользу нового отца. Да вот и ребенок написал бумажку, что он согласен, так что…

Когда я не раз слушала эту историю — а именно она приключилась однажды с Алешей в ипостаси "бывшего папы" — меня обуревало муторное и тоскливое изумление: ну зачем же он на это согласился?! Как? Почему?! Ни одна, простите, тварь не вправе просить человека отказаться от своего ребенка! Алеша мне отвечал, конечно, но ни один его ответ меня не устроил. И в течение тех лет, как мы живем вместе, я постоянно возвращалась к этому вопиющему эпизоду — и мы, бывало, опять ссоримся или я предусмотрительно молчу и мучаюсь этой горькой загадкой сама. Но однажды я поняла — ларчик открывался не с той стороны. Это же Соломоново решение! Та самая притча о двух матерях, которые пришли к Соломону делить ребенка. Соломон сказал — так разорвите его на части. Пусть одна тянет в свою сторону, а другая — в свою. И та, что отпустила, сами понимаете, и была настоящей матерью…

Мне застило глаза Алешино бездействие. Меня возмущало то, что он подписал этот отказ. Я кричала, дескать, как же не понимаешь, что на ребенка воздействовали, оказывали давление, манипулировали им! Нельзя было соглашаться!

Но ведь всегда проще размахивать кулаками после драки. А если представить, что чувствует человек внутри схватки? Ведь ему все представили так, что для сына это лучше. И ребенок тоже все понимает. Он полюбил отчима как родного. Так бывает! Потому что отчим теперь его воспитывает, забирает из школы, водит в спортивную секцию… "А ты где? Тебя нет рядом. У тебя ведь тоже новая семья. И ты тоже растишь не своего ребенка. И, быть может, у тебя скоро появится еще один… Давай сделаем так, как будет лучше для всех! Ведь сыну нужна здоровая любящая атмосфера, в которой никто не чувствует себя обиженным и чужим. Чтобы дитя выросло в любви, хорошо бы ему для обоих родителей быть родным…"

Не знаю, что говорилось тогда Алеше, могу только предполагать. Но думаю, что нечто в таком духе. Нечто о благе ребенка. И не нужно забывать, что бывшая Алешина супруга — добропорядочная и правильная мать, и сама из респектабельной семьи. Словом, для всех сплошное благо!

И заключительный аккорд: когда все закончилось, новый папаша победоносно втирал добропорядочной супруге, что раз родной отец так легко отказался от сына, значит, не очень-то он был ему нужен… Классика иезуитских методов спецслужб. Вне зависимости от рода деятельности, есть такие индивиды, у которых эти методы прошиты в подкорке. Наверное, это наследственное. Не надо забывать, что писатели доносов и разного рода НКВДешники дали куда более ветвистое и жизнеспособное потомство, чем те, кого они пересажали. И кто-то побеждает гнилое семя внутри себя, а кто-то его успешно использует.

Вот такое Соломоново решение…

После этой истории у Алеши, никогда ничем не болевшего, развилась язва желудка, он был разбит, обесточен, потрясен. Он не понимал, что произошло. Но по молодости надеялся, что все поправимо… Он еще не потерял веру в семью. Остатки чадолюбия в нем добили другие жены. А я, распутывая колтун его судьбы, пыталась быть токсично объективной. "Зачем ты женился на таких мегерах?" Если формулировать точнее: зачем ты позволял им женить тебя на себе? Но, так или иначе, этот вопрос подразумевает, что человек сам виноват. А подобная позиция — начало конца любых отношений. Беспристрастная Фемида никого не любит.

Потому и попытки моей липовой объективности окончились крахом. Но распутать тот колтун мне все равно придется. Или "погибнуть на великом невозможном", вспоминая Федора Михалыча. При этом тихо сбежать с поля боя я не имею права, потому что миссия моя пока не выполнена, даром что невыполнима. Я не могу оставить Алешу в одиночестве. Никого нельзя оставлять в одиночестве. Одиночество — это ведь отсутствие смысла…

Но, пожалуй, пока хватит слез и самоистязания. Очень хочется, чтобы кошмар моей жизни закончился, но срок мне пока не скостили. И надо тянуть дальше мою лямку. Уходите, товарищ Люцифер, вы отвратительный молодой человек. Толку от вас никакого.