Свое путешествие ты не заканчиваешь

Но — обещание! Вот в нем все дело. Я дала ей обещание, которое выполняю всю жизнь. Обещание, что ее неосознанная жертва не напрасна. Обещание бессмысленного подвига. Она изменила меня и сделала человеком пишущим. Я та, кто я есть, благодаря… знать не знающей об этом 14-летней Оксане. Но теперь-то она об этом знает — там, откуда иногда приходит ко мне. Нет, не призраком, разумеется, она слишком смешлива и язвительна для этого. Она маячит тонким мысленным силуэтом где-то в конце осенней аллеи, и я — тоже мысленно! — говорю ей, мол, вот, пишу, понимаешь, как ты и просила меня… хотя ты вовсе не просила, ну в общем, ты поняла. И вот это выполнение моего странного обещания — оно стерло бездну горя, ушел тот страшный день похорон, а вернулась снова та Оксана, всегда готовая улыбнуться и назвать меня Швамбранией. О, боже, это один хмырь обзывал меня Шваброй, а Оксана умела превращать обидное в смешное, ведь "Кондуит и Швамбрания" — это название повести Льва Кассиля, у всех советских детей были его книги…

Когда Митя в четыре года заболел менингитом — вот это была жуть! — Оксана была со мной день и ночь. "У него легкая форма, проходит без последствий!" — повторяли мы все, словно мантру. Так и было. Словно ветер коснулся щеки — вот такую я чувствовала защиту. Что ж, говорите, что я это все придумала, что это все мой сентиментальный бред, и я даже не буду возражать. Но есть у меня незыблемое чувство, что каждый из нас хотя бы однажды договаривался с кем-то из мира ангелов. Примерно так: я тебя буду всегда любить и помнить, а ты будешь меня хранить. Это в переложении на наш земной язык, на наше ты-мне-я-тебешное. Только вот с ними, с теми, кто из Города золотого, это возможно лишь честно, глубоко и обоюдно, только если ты без всяких договоренностей помнишь и любишь. Не за оберег, а потому что не можешь иначе.

Иногда, признаюсь, я задаю ей вопросы, которые уже набили оскомину Создателю. "Оксана — почему я? За что мне столько горя? Зачем мне такой тяжелый крест? Почему уходят любимые и лучшие? Если жизнь — череда предупреждений, то почему они нам ничем не помогают…" И когда Оксана не отвечает, я знаю, что она обязательно ответит мне чуть позже. Когда-нибудь я увижу тонкий силуэт в конце осенней аллеи. Ведь там у нее нет нашего времени. Полторы сотни лет или мгновение — без разницы. Просто надо правильно задать вопрос, это очень важно в таких делах. А уж она превратит страшное горе в воскрешение и возрождение, как умела когда-то превращать обидное в смешное.

И возвращаясь к "домашнему заданию Юлика по причинам и следствиям": понимаете, Та девочка любит литературу. Живет ребенок в казенном доме — и полюбил "Трех товарищей" Ремарка. Она безошибочно выбрала из моих книг сборник Нины Берберовой, такой трепетно горький и бунтарский. Она любит "Аве Мария" Каччини, то есть нашего гениального Владимира Вавилова. Она любит мой любимый английский фильм "Книжная лавка". Вот перечисляю — и злюсь: как будто опять оправдываюсь перед теми самими пустыми масками. Да какой еще ответ нужен этому миру?! Полюбить чужого ребенка как своего — это нормально! Все, больше ответов не будет.

***

"…Я смотрел в эти лица и не мог им

простить

Того, что у них нет тебя и они могут

жить…"

Почему мы так поздно благодарим наших вдохновителей…

Да, Юлик, один — ноль в твою пользу, без "Наутилуса" не обошлось. Прослушанного в слезах. Особо почитаемые хиты — не по одному разу и не в одном варианте, в экстазе недоумения — как я могла о них забыть так надолго?! Впрочем, забыть — громко сказано, просто я теперь слушаю Митин джаз. Но у "Науса" такой пронзительный саксофон!

Под песню про апостола Андрея, почти неслышно в дом вошел Алеша. С огромными пакетами из магазинов. У каждого слоя жизни своя драматургия.

И, как всегда, Алеша вернулся к тому месту, когда ссора еще не началась. И с этого места продолжил, как будто ничего и не было. Как у него так получается? Вот будь моя воля, я бы часами перемалывала, обсуждала и раскладывала бы по полочкам пережитые обиды и катарсисы. А он — бац! — и, как говорится, "давайте вернемся к тому моменту, когда мы были незнакомы". Когда еще не успели сделать друг другу больно. И хотя этот метод противоречит тому, что я знаю о человеческих отношениях, он почему-то работает. Ну и к тому же после падения в Марианскую впадину… ужасно хочется есть!

16. Последний звоночек