Свое путешествие ты не заканчиваешь

— В том и конфликт, что история подспудно продолжилась. Она продолжила тайно переписываться с девочкой. И посылать ей копейку на "что-нибудь вкусное", на телефон и изредка на одежду. И вот опять эта бытовуха выплывает наружу, вот эта стыдливая копеечка! Да не это главное, а людям не объяснишь! "Алчные детдомовские потребители", "от осинки не родятся апельсинки"… — и прочий мусор примитивного скудоумия и эмоциональной тупости. А зачем тебе апельсинка, если ты сама тухлая картофелина? Прости, не могу говорить об этом спокойно после того, как начиталась в блогах обо всех этих "за" и "против", наглоталась пугалок и жути про усыновление. Хотя я ведь и не утверждаю, что дети в этой системе агнцы. Всякой твари по паре, конечно. И урвать от наивных добряков хотят многие. Да не таково ли у нас все общество?! Но если есть шанс, протягивая руку, согреть кому-то сердце, то почему бы нет? Ни на что не надеясь и ничего не обещая. Мы порой делаем так много добра тому, кто этого не достоин, но именно перед ребенком, который в этом нуждается, решаем закрыть дверь, чтобы защитить себя от последствий. Тот, кто нуждается в тебе, приходит, когда ты уже очень устал…

— Или он дает тебе второе дыхание. Это не всегда понятно сразу. А… тот, кого ты называешь Он, это ведь ты о нем сказала, это Он устал?

— Да, похоже, что так. Устал от того, что используют его размашистую и безрассудную щедрость. Его внутреннего бешеного ребенка, раскатистого и неугомонного. А теперь, как говорится, на молоке обжегшись, Он дует и на воду. Конечно, сейчас, находясь в зрелом возрасте и будучи человеком чувствительным и умным, Он осознает свои ошибки, которые в свое время допустил со своими детьми. Он очень переживает, и…

— … дает Ей возможность эти ошибки исправить! — перебил Юлик в несвойственной ему порывистой манере. — Начать исправлять. Да, вот таким странным образом!

— "Дает возможность"?! Но он не дает никакой возможности, он назвал Ее поведение предательством, когда тайное стало явным! Потому я и решилась обрушить на тебя эту откровенность! Они… ладно, хватит этих иносказаний! Никакие не Они, а Мы… Мы с Алешей оказались здесь непримиримы. Но ведь невозможно все время жить тайной жизнью, это же какой-то абсурд! Он считает, что я тем, что продолжаю это общение, даю девочке напрасную надежду. Ведь, по его убеждению, что бы ты ни говорил, любая помощь, любой добрый жест — это воронка, трясина, из которой не выбраться! Но я столько раз в эти воронки попадалась, что чую их за версту! Я с грехом пополам, с горечью и ложной виной вприкуску научилась говорить "нет". Я не даю напрасных надежд, потому что следую принципу "не навреди". Ведь любовь — это тоже скальпель. И всегда есть третий путь, четвертый, пятый… если первые два для тебя невозможны. Есть путь — просто незримо быть рядом. Не географически, душевно. Да, я себя бесконечно корю, что это не по-настоящему и это не то, чего бы мне хотелось. Но, как сказал еще один мой любимый киногерой, лучше делать что-то, чем не делать ничего…

— У них есть что-то общее с Митей? У этой девочки?

— Эта девочка… Придется пока называть ее так. Мне хочется защитить ее на этом этапе… недоверия. Нет у нее ничего общего с Митей. Если ты о том пагубном синдроме замещающего ребенка. Ни в коем случае нельзя взращивать эту похожесть, которая заставляет человека проживать чужую жизнь.

— Да нет же, я вовсе не об этом синдроме! Одно дело — патология, а другое здравый смысл. Я-то о том, что вполне естественно видеть и чувствовать нутряную похожесть в своих детях. Пусть даже если они появились у тебя разными путями.

— А, ну если ты об этом! — с облегчением выдохнула я. — Тогда конечно! Она умная! Она может быть резкой и импульсивной, а потом вдруг — раз! — и снова безмятежная водная гладь с барашками. У них похожий почерк. И они оба любят шаурму, она же шаверма. Митька — тот вообще мог позвать друзей в "лучшую в городе шаурмичную". И небрежно бросить узнавшей его продавщице: "Мне как обычно!". Можешь себе представить, что он обошел все шаурмичные в городе?! Хорошо, что речь о маленьком Королёве, а не о гигантской Москве, однако… Так что кому-то, возможно, тема шаурмы покажется мелочью и безделицей, но только не мне! А вообще, Юл, это ведь неисчерпаемая тема. Под многими слоями ее характера, пережитых травм и защит теплится что-то очень близкое и родное мне. Она бесстрашная.

— А еще какая? Почему для тебя так важен этот ребенок? Если ты ответишь на это, быть может, тебе не придется больше разбиваться в кровь о чужое непонимание. Мы — цепочка причин и следствий, и важно дать миру, читай себе, ответ — почему… И позволь мне сейчас прерваться, мне ведь тоже нужно подумать.

***

Сначала этот внезапный обрыв разговора подействовал на меня, как удар током. Мне хотелось закричать: нет, не бросай меня на полуслове! Наедине с моим внезапным откровением… Но постепенно я стала сочинять этот самый "ответ миру". Раз уж мне дали такое задание. Это же древнейший инстинкт "хорошей девочки": дали задание — выполняй!