Своеволие философии

И разве не та же самая логика действительна и для бюрократии? В фильме Терри Гиллиама Бразилия есть две запоминающиеся сцены, которые прекрасно иллюстрируют сумасшедший избыток бюрократического jouissance, сохраняющегося в круговом движении. Когда выходит из строя водопровод и главный персонаж оставляет официальной ремонтной службе заявку на срочный ремонт, в его квартиру вламывается герой Роберта де Ниро, мифически-мистический преступник, чья подрывная деятельность состоит том, чтобы прослушать очередной экстренный вызов, немедленно выехать к клиенту и бесплатно отремонтировать ему водопровод, не прибегая при этом к неэффективной бумажной работе государственной ремонтной службы. В самом деле, для бюрократии, замкнутой в порочном круге jouissance, величайшее преступление заключается в том, чтобы просто и непосредственно сделать работу, которая должна быть сделана – если государственная ремонтная служба действительно делает эту работу, то это (на уровне ее бессознательной либидинальной бережливости) рассматривается в качестве неудачного побочного продукта, в то время как основная часть ее энергии направлена на изобретение сложных административных процедур, позволяющих ей выдумывать всякий раз новые препятствия и таким образом откладывать работу на неопределенный период времени. Во второй сцене мы встречаем – в коридорах огромной правительственной службы – группу людей, непрерывно бегающих вокруг начальника (важной шишки), за которым следует кучка администраторов низшего звена, все время орущих на него, спрашивая его об особом мнении или решении, и он нервно быстро выплевывает «квалифицированные» ответы («Это должно быть сделано не позднее, чем до завтра!», «Проверьте это сообщение!», «Нет, отмените эту встречу!»). Это проявление нервной гиперактивности конечно же представляет собой спектакль, самоублажающее, нелепое зрелище имитации, изображение «эффективного администрирования» – вновь, случай Mehrgenuss, прибавочного наслаждения, доставляемого нескончаемым бюрократическим спектаклем.

Еще больше неожиданных примеров этого прибавочного наслаждения мы находим в «Сумме теологии» Фомы Аквинского, приходящего к заключению, что блаженные в Царстве Небесном увидят наказания проклятых, что сделает их блаженство более приятным (а святой Дж. Боско приходит к той же идее, но в перевернутом виде: проклятые в Аду смогут увидеть удовольствие тех, кто в Раю, что усилит их страдание). Вот две формулировки Аквината:

Ничто из того, что относится к совершенству их блаженства, не может быть отвергнуто. … По этой причине, чтобы блаженство святых было более упоительно для них и они могли бы воздавать более обильную хвалу Богу за это, им разрешено в полной мере разглядеть страдания проклятых259.

То, что святые могут наслаждаться своим блаженством более полно и воздать более славную хвалу Богу, обеспечивается их созерцанием страданий проклятых260.

Аквинат, конечно, старается исключить непристойный смысл того, что добрые души в Раю смогут найти удовольствие в созерцании ужасных страданий остальных душ. Аквинат начинает с тезиса, согласно которому блаженные в Раю будут наслаждаться просветленностью своих умов, а знание есть также блаженство и совершенство, в которых святым нельзя отказать. Если святые в Раю не будут видеть страданий проклятых, то это будет отказом в знании. Соответственно, святые в Раю будут обладать величайшим знанием, включающим великое знание об аде, и даже его созерцать. Следующая проблема: добрые христиане должны ощущать жалость, наблюдая страдание – будут ли благословенные в Раю также чувствовать жалость при виде мук проклятых? Отрицательный ответ Аквината основывается на довольно тонкой и запутанной аргументации:

Созерцая наказание грешников, праведные не знают жалости: кто бы ни жалел другого, он разделяет нечто в его несчастье. Но блаженные не могут разделять несчастье. Вследствие этого они не сострадают бедствиям проклятых261.

Вторая линия аргументации Аквината заключается в попытке опровержения того, что блаженные в Раю получают непосредственное непристойное удовольствие от наказания проклятых – он делает это через введение различия между двумя способами наслаждения вещью: