Своя-чужая война

И под тихий смех короля покинул малый зал для королевских приемов.

Великое княжество Сайшат. Деревушка недалеко от Зеленой Рощи

– Могут, как ты не понимаешь, – эмоционально размахивал руками субтильного вида мужичок с редкой бородкой, сидя за одним из столов единственной в деревни таверны. – Сто данеров, сто полновесных золотых лишь за то, чтобы пригласить княгиню на церемонию дарения имени твоему сыну. Она не откажет, сама скоро матерью станет. Главное, просьбу свою до нее донести.

– Пенка, – покачал головой его собеседник – хмурого вида детина с взлохмаченными волосами, большой окладистой бородой и густыми бровями, козырьком нависающими над глазами. – У нашей княгини и без этого дел навалом, чтобы еще отвлекаться на простого пахаря, пусть у него и наследник родился.

– Она добрая, найдет время, – заискивающе глядя в глаза мужику, не унимался первый. – Зато как на тебя остальные деревенские будут глядеть, сама княгиня вниманием не обделила. Глядишь, потом и в старосты выбьешься.

– Не нравится мне все это, – недоверчиво покачал головой мужик. – Само присутствие княгини как награда. А тут еще и золотые предлагают. Кому это надо? – и твердо посмотрел на того, кого называл Пенкой.

– Да какая тебе разница? – отмахнулся тот. – Один мой приятель никогда не видел вблизи нашу княгиню, вот и захотелось ему исправить это. Никаких денег, говорит, не жалко, чтобы увидеть красоту жены нашего князя. Да и чего ты боишься? Что с ней может случиться, когда вокруг нее всегда волки вьются и эти еще, с рисунками на щеках? Попробуй, подберись к ней со злым умыслом!

Могу́т отпил смачный глоток из большой глиняной кружки и на некоторое время задумался. Соблазн от нарисованной перед ним его знакомцем картины был, конечно, велик. Поцелуй княгини, который она дарила иногда детишкам прямо на улицах, местные бабы равняли чуть ли не с благословением Хатиар. А тут ее присутствие на церемонии дарения имени – да потом сын от невест отбиваться будет! Ну и им с женой немного внимания перепадет, глядишь, и правда в старосты выбьется. Вот только от этого предложения Пенки так и смердело чем-то нехорошим. А чем – простой пахарь понять не мог.

– Нет, – решительно помотал он головой. – Даже не проси, не нравится мне все это. Чего этот твой приятель не пойдет в Оплот и не дождется, когда княгиня зайдет в какую-нибудь таверну? Смотри, хоть зенки сотри, – никто мешать не будет. Она часто по набережной гуляет. И давай закончим на этом, – стукнул он по столу рукой и присосался к кружке.

В это же время из-за одного из столов небольшого зала таверны встал мужчина. На вид обычный воин, о чем говорила потертая рукоять его короткого меча, выглядывающая из-под полы плаща, да мозоль между большим и указательным пальцем правой руки, набитая все той же рукоятью. Возможно, пришел служить в одном из создаваемых князем легионов, вот только дойти до Оплота не успел и остановился в этой деревне перед последним переходом. В последнее время таких много бывало здесь. Останавливались, прежде чем достичь стен столицы и попасть в цепкие руки будущих наставников-ветеранов. Поэтому немногочисленные посетители обратили на него столько же внимания, сколько и на завсегдатаев этого заведения. Последние даже наоборот – пользовались куда большей популярностью у местных. Чуть погодя из-за того же стола встала еще одна фигура и направилась вслед первому воину.

– Да чтоб меня хурги задрали, – вдруг пьяно выругался впередиидущий, когда споткнулся и неловко завалился на собеседника пахаря.

– Осторожнее, – попытался отодвинуться по скамейке к стене знакомец Могута, но неожиданно замер, часто хлопая глазами на застывшем в немом крике лице.

– Пенка, – радостно воскликнул воин. – Ты? – потом повернулся к своему товарищу, что успел приблизиться к нему и не менее радостно сказал: – Гарт, смотри, кто здесь. Это же дружище Пенка, а мы уж думали, сгинул ты.

– И правда Пенка, – второй воин вытащил из-под тела своего друга ничего не понимающего мужичка, крепко обнял его и не менее радостно заявил: – Пойдем скорее, там на улице Вирт, Корп и Батих, вот они удивятся, когда увидят тебя живого, – и, ловко подхватив под руки, споро потащил его к выходу.

Никто из присутствующих в таверне не заметил ни короткого удара споткнувшегося воина, от которого Пенка на время потерял речь, ни уткнувшегося под его левую подмышку узкого стилета второго мужчины, который, обнимая мужичка, торопился вывалить на него ворох новостей, пока шел к выходу. Все без исключения видели только неподдельную радость двух друзей, которые после долгой разлуки нашли своего товарища. Ну а то, что третий только таращит глаза да беззвучно хлопает ртом – так опешил от такой радости.

– Верность тоже вознаграждается, Могут, – услышал вдруг голос пахарь. – Пусть и не часто и не так щедро, как предательство. Хотя с последним можно и поспорить, ведь иногда наградой становится сама жизнь.