Своя дорога

Повинуясь нажиму, Агаи сел на заросший желто-зелеными блюдцами лишайника камень, залез рукой во вздыбленную шевелюру и тоскливо сказал:

– Смерть. Твоя, Таниты, моя. Горы трупов в городах. Разрушения. Каждый раз по-разному. То потоп, то землетрясение, то дрянь какая-то из-под земли лезет. И всегда я виноват. То дверь открою, то камень столкну, то еще что-нибудь. Я уже спать нормально не могу! Открою глаза, лежу и жду, когда из кустов монстры полезут. Сам себя уговариваю, что здесь и кустов-то нет, а боюсь. Стал использовать, устанавливая круг, все защитные заклинания, которые знаю, и все равно не помогает!

Сирин поднял на меня глаза и совсем тихо спросил:

– Что со мной, а?

Он явно надеялся получить полное объяснение своим тревогам.

Я отпустил его плечо, сел рядом с камнем прямо на землю и сказал:

– Взрослеешь. Начинаешь за свою жизнь бояться.

Пришлось немного слукавить. Да, юноша постепенно терял детскую веру в свою неуязвимость, но кроме этого он как маг чувствовал близкую опасность. И я тоже ее чувствовал. Страшные сны мне не снились – мне вообще сны не снятся – но вот ощущение чужого навязчивого внимания преследовало с самых границ степей. Однако это не повод портить окружающим настроение.

– Агаи, ты молодец, правильно делаешь, что защиту усилил. Похоже, кто-то или что-то крадется за нами по пятам. Из-за этого тебе кошмары снятся, а вовсе не потому, что в чем-то виноват.

Сирин посветлел лицом:

– Правда?

Ну как маленький. Чересчур развитая совесть – один вред нервам. И когда парень усвоит эту простую истину?

– Правда, – я поднялся, ободряюще хлопнул юношу по плечу и позвал: – Пойдем, а то сейчас Танита с досады все лепешки съест.

И все-таки за время пути случилось два небольших происшествия. В одну из ночевок, уже ближе к утру, я услышал опасливое шуршание в зарослях подсохшего низкорослого кустарника. Словно кто-то довольно большой бродил вокруг лагеря в темноте.

От тихой осторожной возни у меня побежали холодные мурашки по позвоночнику. Я, не раздумывая, выпустил в заросли стрелу, стремясь если не убить, то хотя бы испугать ночного гостя.

Легкий торопливый топоток и зашелестевшая трава выдали шпиона. Ориентируясь на этот шум, я отправил еще одну стрелу. Кажется, впустую.

Утром, когда все проснулись, полез в заросли и, к своему удивлению, обнаружил на влажной земле слабые отпечатки крупной лапы, похожей на куриную, только раз в десять больше. Рядом со следом белел осколок мелкой кости.

Я прихватил находку с собой. Пусть сирин объяснит, что это такое.

Агаи совсем недолго вертел в руках кусочек остова, а потом изрек:

– Человеческая. Где взял?

– В кустах, – ответил я.

Новость была нехорошая. Не нравятся мне существа, таскающие с собой человеческие кости.

Сирин с сомнением повел над белым куском ладонью и уверенно заявил:

– Старая! Трупу не меньше пяти лет.

И костяки на вольном выпасе, разбрасывающие свои части, нравятся не больше. А может – даже меньше.

– Спроси у Хенуна, встречаются ли в этих местах злые духи или что-то в этом роде, – решил я обратиться к тому, кто имеет больше представления о здешних тварях.

Ох, зря задал этот вопрос! Разве существуют земли, свободные от нечисти? А люди – без фантазии и тяги присочинить? Да попади человек хоть в сады Ирия, разве не придумал бы он страшных сказок и о них? Конечно, злые духи тут же нашлись бы, и в большом количестве. Даже Пустошь не смогла бы похвастаться таким многообразием. А что касается умения нашего провожатого крошить монстров в капусту, так я по сравнению с ним почувствовал себя пугливым щенком.

Пока Хенун разливался соловьем, Агаи переводил, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. Рош-мах плотно прижала уши к голове и отвернула голову, снисходительно сморщив нос. И только Морра слушала в оба уха, чуть приоткрыв рот. Я сам точно так же внимал страшным сказкам в далеком детстве.

Покопавшись в закромах памяти, Хенун вытащил на свет байку о гигантской птице с клювом, способным проломить за один удар череп дикому быку, и съедающей за один присест не менее пяти туров. Нам такой вариант не подходил, пусть след большой, зато кусты мне по… задницу. Даже в ночи бы заметил, ведь ползать птицы не умеют. И шум от крыльев услышал бы и узнал.

Ладно, потом разберемся, что там ночами шастает.

Надо не забыть спросить сирин, нет ли у него какого-нибудь подходящего заклинания, чтобы внезапно осветить все вокруг шагов на двадцать – тридцать. А то новолуние, да еще двойное, не самое светлое время на земле.

Глава двадцать третья

Хенун довел нас почти до самой реки, носящей странное название – Киленаки, что в переводе с языка росм звучало как «две воды». Близко к ней проводник подходить не стал, заявил, что там живет народ учунгу (водяные крысы), с которым они, росм, не дружат.

Я учунгу понимал, если бы меня соседи крысой назвали, «дружба» не заладилась бы с первых минут общения.