Сыграй на цитре

Несмотря на категорический ответ Жэнь, Турмалин не уходит. Она остается в дверях, пока Жэнь макает тряпку в горшочек рядом с ней и принимается за гриф.

Я вырываюсь из оцепенения и бросаюсь на воительницу.

– Турмалин! – Я хватаю ее за закованные в доспехи предплечья. – Это я! Зефир! Турмалин, скажи что-нибудь! Турмалин!

Она отворачивается.

Я возвращаюсь в освещенную свечами комнату – в этот склеп, – спотыкаясь о порог. Я все еще могу реагировать на этот мир, но он не реагирует на меня. Тогда кто я такая? Призрак? Неужели я стала тем самым суеверием, в которое никогда не верила?

Кто-то хватает меня. Женщина-змея.

– Зефир, вернись в небесный дворец, – умоляет она, пока я борюсь с ней. – Я все объясню.

– Ты можешь начать прямо здесь. Почему ты преследуешь меня? Кто ты такая?

– Я твоя сестра.

– Нет. – Неправильный вопрос. – Нет, что ты такое? Что я такое? Мы… – Я оглядываюсь на Жэнь, на благовония. В приюте всегда жгли ладан, чтобы умилостивить души недавно ушедших детей. – Мы призраки?

– Нет, Зефир. – Есть что-то в том, как женщина-змея произносит мое имя… что-то в ее демонических глазах кажется почти человеческим. – Мы боги.

Ее зовут Надир.

Малышку зовут Росинка.

Они называют себя богами.

Где-то я это уже слышала.

Мы настоящие, настаивает Росинка, оскорбленная моим упоминанием о Миазме. Я полагаю, это немного более убедительно (и вызывает беспокойство), что она общается с помощью мысли.

Ведь возникла новая звезда? Она твоя.

Я не снихожу до ответа. Почему я должна говорить с ребенком, утверждающим, что ему тысячи лет?

Тебя застрелили из лука в позвоночник. Ни один человек не смог бы пережить такое. Росинка сползает с гигантского пуфа и ковыляет ко мне, окруженная пчелками.

– Держись от меня подальше, – гаркаю я, и Росинка останавливается. Я бросаю взгляд на Надир, ожидая упрека – я только что прикрикнула на ее младшую сестру, – но Надир молчит. Она стоит у одного из арочных входов в беседку, глядя на небо и неподвижное солнце.

Ты знаешь это место. Росинка меняет траекторию, направляясь к цитре. Она садится за инструмент. Ты знаешь эту музыку.

Она играет. Рождаются звуки, те же ноты, которые я слышала в своих снах, и во время своего взросления, и совсем недавно, когда меня сбросила та вставшая на дыбы лошадь; и когда Ворон сбил меня с ног на лодке, и когда мы попали в засаду на перевале. Каждый раз, кроме последнего, мне удавалось избежать смерти.

Или, если я не могу умереть, каждый раз это… место звало меня обратно.

Росинка перестает играть и улыбается, как будто видит, как я соединяю все факты в единое целое.

Ты управляешь погодой. Она подчиняется твоей воле.

– Я читаю пого…

Ты пожелала, чтобы на горе был сильный ливень, и он разразился. Ты пожелала, чтобы на реке был туман, и вот он. Ты пожелала юго-восточного ветра, и он стал юго-восточным. Ты такое же небесное божество, как и мы. Твоя особенность в способности управлять воздухом и погодой. Конечно, твои силы были запечатаны в твоей человеческой форме, но подобное взывает к подобному. Никакая печать не смогла бы разорвать гармоничную связь твоей ци с космосом.

Чушь все это. Я читаю погоду! Мне хочется закричать. Я не взываю к чему-то, как какой-нибудь монах или медиум.

Но одно слово Росинки застает меня врасплох. Ци. Сущность вселенных, нечто неуловимое, что заставляет цитру петь. Мастер Яо так сильно меня критиковал из-за того, что я не могла соединиться с ней. Конечно…

Ты все еще не убедилась? Росинка растопыривает десять пухлых пальчиков. Посмотри на свои ладони – твои настоящие ладони. Видишь? На них нет линий. Только люди управляются линиями судьбы. Но даже в своей смертной форме ты немного отличалась от них. Ты исцеляешься быстрее. Ты не подхватывала заразные болезни в приюте. У тебя было соединение с тем другим стратегом, и ты не заразилась его чахоткой…

– Соединение?

Росинка хмурится.

Соединение, обмен жидкостями, богатыми ци.

Я качаю головой. Глупо с моей стороны выслушивать все это.