Сыграй на цитре

Я тяну себя назад. Движущая энергия моей ци, которой некуда деваться, катапультируется вверх по моему позвоночнику. Задыхаясь от этого порыва, я поднимаю глаза и вижу, что взгляд Росинки передает смирение. Вопросы, которые она задавала по дороге сюда, – те гипотетические…

Внезапно они перестают быть такими уж гипотетическими. Без дальнейших уточнений я знаю:

Я могла бы остаться таким образом. В теле, лежащем передо мной, нет духа. Моя ци совместима с ним. Возможно, я даже смогу повлиять на судьбу, если смертное тело скроет мою божественную сущность. Я могла бы вернуться, помочь Жэнь.

Дать ей второй шанс, который она дала мне, когда посетила мою избушку в Тислгейте.

– Ты остановишь меня? – я спрашиваю Росинку.

Никто никогда не мог остановить тебя, Зефир.

– Тогда ты передашь кое-что Надир от моего имени?

Что ты хочешь, чтобы я сказала?

– Что я люблю ее. Что мне жаль. Я вернусь раньше, чем вы успеете оглянуться.

Росинка молчит.

Будь осторожна, наконец произносит она. Безликая Мать не против того, чтобы боги посещали мир смертных, но если она узнает, что ты здесь, чтобы вмешаться…

Ей не нужно больше ничего говорить. Никто из нас на самом деле не знает, какие проступки приводят к тому, что бога отсылают прочь, а не просто наказывают, но стоит предположить, что преднамеренное вмешательство в судьбы смертных наверняка один из них.

– Иди сюда, – говорю я, нарушая тишину. Когда Росинка приближается, я крепко обнимаю ее, отпускаю и дергаю за пучок волос. – Я буду осторожна.

Росинка бросает на меня скептический взгляд.

– Буду!

Было бы неплохо. Пчелы сгущаются вокруг нее. Возникает размытое цветное пятно, и она исчезает.

Теперь только я, Облако и Лотос.

Вдалеке звучит гонг. Тени на земле движутся вместе с солнцем.

Я медленно кладу руку на забинтованный лоб Лотос.

Прости меня, думаю я, высвобождая свою сущность. Это все равно что откупорить кувшин и излить свой дух, как вино. Я надеюсь, ты поймешь меня.

Я представляю, что блуждающая где-то Лотос слышит меня.

Я представляю, что она сказала бы:

Делай то, что должна, Павлин, прежде чем поднять свой кувшин в тосте. За Жэнь.

15. От ее имени

За Жэнь.

На этот раз, когда я пробуждаюсь, все, что я чувствую, это боль. Болит колено, спина, голова. В моем левом глазу бушует огонь. Но на коже моего лица боль кажется приглушенной.

Слезы орошают меня, словно дождь.

Я кладу руку на склоненную макушку Облако, и она поднимает глаза. С кончика ее носа скатывается слеза. Должно быть, она попадает мне на щеку, потому что просачивается сквозь повязку. Жжет.

– Облако. – Мой голос слишком низкий. Слишком сиплый. – Облако, – повторяю я, проверяя вибрацию голосовых связок Лотос.

Облако медленно вытирает нос, глаза.

– Лотос. – Ее губы дрожат. – Лотос, – снова говорит она, теперь так лучезарно улыбаясь. Слишком ярко. На это больно смотреть. Больнее, чем все остальное, особенно когда жжение на моей щеке проходит и боль притупляется. Росинка была права; я и вправду быстро выздоравливаю. Просто, как у стратега, у меня было не так много возможностей заметить это, или, может быть, Лотос более толстокожая. Мышцы на ее ногах подергиваются, им не терпится поупражняться.

– Держись, – говорит Облако, и в уголках ее приподнятых губ появляются новые слезы. – Позволь мне позвать Жэнь. Жэнь захочет быть здесь… – Она ошеломленно оглядывается. – Который час?

Затем звучит гонг – один раз, долго. Час после полудня. Облако оставалась здесь все это время?

Ответ очевиден, да. Облако – названая сестра Лотос. Моя названая сестра. Я должна сначала убедить в этом себя, если хочу убедить других. Но на мгновение я колеблюсь. Я не хочу делать с Облако то, что я сделала с Ку. Если бы я только могла рассказать ей правду, что я здесь в облике Лотос ради Жэнь…

– Конечно. – Облако хлопает себя по лбу. – Она в склепе.

– В склепе.

Сдержанный кивок. Он не соответствует темному огню в глазах Облако.

– Предательнице пришлось пойти и позволить себя убить.

Предательнице.

Мне.

Зефир.

Мой склеп, который Облако, похоже, сожгла бы, если бы могла.

Правда растворяется у меня на языке. Облако никогда не позволит мне увидеться с Жэнь, если узнает, кто я на самом деле. Я сомневаюсь, что она позволит мне выбраться из этой постели живой.

Я откидываю одеяло.

Облако помогает мне сесть, потом встать.

– Полегче, Рысь.

– Я в состоянии идти.

Мои первые несколько шагов шатки, восприятие искажено, поскольку я могу полагаться только на свой не покрытый бинтами глаз. Облако поддерживает меня; я отмахиваюсь от нее, воспламеняя рану на спине. Проклятие – слишком непристойное – срывается с моих губ.

– Где находится склеп? – спрашиваю я, хватаясь за дверной косяк.

Я боюсь, что Облако не скажет или, что еще хуже, настоит на том, чтобы сопровождать меня.

Мои страхи оказываются напрасными.