Сыграй на цитре

Рисовый Пирожок выскакивает из конюшни, как будто от этого зависит его жизнь. Я цепляюсь за свою, когда мы пролетаем мимо ворот лагеря, через деревни соседней префектуры, мимо полей пшеницы. Дорога сужается, превращается в грязь, поднимается. Мы несемся галопом вверх по склону котловины, прежде чем я успеваю перенаправить нас. С узкого уступа сыпется галька. Что-то пушистое приземляется мне на затылок, и я вскрикиваю, поводья выскальзывают из моих рук.

Прекрати пытаться меня убить!

Росинка заползает мне под воротник. Мои крылья устали.

Боги. Я бы покачала головой, если бы не подпрыгивала так сильно, что каждый удар отдается в моей челюсти. Если Рисовый Пирожок думает, что сможет убежать от меня, он ошибается.

– Теперь мы навеки связаны, – кричу я, перекрывая завывания ветра. Я дергаю за поводья, и мы переходим с бешеного галопа на легкий аллюр, а затем на рысь. Я вцепляюсь в гриву Рисового Пирожка, чтобы не свалиться. Когда я хриплю, сзади стучат копыта.

Облако присоединяется к нам. Ее волосы взъерошены, глаза блестят.

– Помнишь, как мы раньше состязались в верховой езде?

Нет, учитывая, что я, похоже, не могу получить доступ ни к одному из воспоминаний Лотос.

– И я бы выиграла, – уклончиво отвечаю я.

– Рисовый Пирожок победил бы. – Облако смотрит на землю под нами, и мне интересно, думает ли она о том, как далеко мы зашли. Все, о чем я могу думать, – это как далеко нам еще предстоит зайти.

– Помнишь, как мы дали клятву? – спрашиваю я, пока мы едем. Вряд ли это личное воспоминание для Лотос. Все знают о том, как она, Жэнь и Облако встретились друг с другом, когда завербовались для подавления Восстания Красного Феникса. Вскоре после этого они поклялись в сестринстве.

– Как будто это возможно забыть, – говорит Облако. – Ты напилась персикового ликера и пыталась поцеловать дерево.

Я смеюсь, как будто это смешно. Как унизительно.

– Но ты не остановилась на этом и высекла того имперского смотрителя, который оболгал Жэнь. – Забираю свои слова назад; я бы предпочла поцеловать десять деревьев. – Я никогда не забуду выражение лица Жэнь, когда она нашла его раздетым и привязанным к стожару для лошадей, – говорит Облако, теперь тоже смеясь. – Держу пари, она пожалела, что поклялась в сестринстве с тобой тогда. Но клятвы нельзя нарушать. – Она простирает руки к открытому небу. – Она связана с нами навсегда.

– Навсегда, – вторю я. Слово слишком громкое для этого мира, но я хорошо знала его как бог. Легкомысленное отношение к вещам – вот как я справлялась со своим бесконечным существованием. В каком-то смысле я полагаю, что не слишком отличалась от Лотос. Мы обе жили так, как будто каждый наш день – последний. Заблуждение для бога. Реальность воина.

Мы едем вниз по котловине, снова проезжаем мимо пшеничного поля, затем под городскими воротами попадаем на рынок префектуры. Я дергаю поводья Рисового Пирожка, чтобы он не затоптал крестьянку. Рядом с ней перевернулась повозка, из которой высыпался инжир.

Я обнаруживаю, что спешиваюсь, прежде чем понимаю, что делать. Облако подходит к женщине, и я подражаю ей. К тому времени, как мы выпрямляемся и заполняем ее повозку, вокруг нас уже образовалась небольшая толпа.

– Вы названые сестры Жэнь? – осмеливается спросить плотник.

– Да, – говорит Облако, и это последнее слово перед тем, как ее заглушает толпа.

– Да благословят небеса вас и Жэнь!

– Она – дар богов. Императрице Синь Бао так повезло, что она у нее есть!

– Вы сообщите мне, когда она захочет остепениться, не так ли?

– Заткнись, Лао Ляо. Синь Жэнь никогда бы не вышла за тебя замуж!

– Благословит ли она нашего новорожденного? А вы?

Толпа разрастается как наводнение. Пытаясь выбраться, я слышу голос Цикады. Простой народ, может, и поддерживает ее, но большинство ее последователей – необразованные фермеры и неквалифицированные рабочие. Ты их не уважаешь.

В отличие от меня, Облако прекрасно ладит с людьми, как настоящая сестра Жэнь. Она принимает их подарки – амулеты ручной работы, антиквариат, который нам так же полезен, как бычий навоз. Она сажает ребенка в седло, и вскоре к ней стекается еще больше детей, чтобы получить возможность прокатиться на животном. Некоторые начинают петь.

Когда Миазма грешит,
ее враги пугаются.
Цикада пьет чай.
Синь Гун говорит: «Нет, прошу»,
Жэнь леди нашей провозглашу.

Облако смеется от восторга. Я тяну ее за руку.

– Пойдем. Если это дойдет до Синь Гуна…

Впереди слышен шум. Образовалась еще одна толпа. Дети бегут к ней.

– Давай посмотрим, что происходит, – говорит Облако.

Давай не будем. Но Облако уже присоединилась к толпе, не оставляя мне другого выбора, кроме как последовать за ней.