Сыграй на цитре

Ворон начисто вытирает рот. Он встает. Подходит. Я отступаю, сено хрустит под ступней, выдавая мое местоположение. Он приближается, как будто может видеть сквозь повязку на глазах, прижимая меня к стене. Он протягивает руку, и я останавливаю его, хватая за запястье, как он когда-то схватил меня.

Я та, кто мог бы раздробить ему кости, если бы захотела. Но он тот, кому удается пригвоздить меня четырьмя словами.

– Ты сказала, что стало хуже. – Его голос приглушен, как будто мы делимся секретом. – Что ты имела в виду?

– Ничего.

– Попробуй еще раз, генерал. Ты хоть знаешь мое имя?

Попалась, думает Росинка.

Еще чего.

– Ворон, – выпаливаю я. – Зефир рассказала мне о тебе.

Ворон морщится. Я и правда передавливаю ему запястье.

Прежде чем я успеваю отпустить его, двери конюшни распахиваются. Комнату заливает свет, ослепляя меня, и я не вижу ничего, кроме силуэта Жэнь.

– Отпусти его, Лотос.

Я, спотыкаясь, отхожу, а Жэнь подходит к Ворону.

– Ты ранен?

– Нет, Леди Синь.

– Твоя рука… – Кровь, имеет в виду Жэнь.

– Это моя вина, – уверяет ее Ворон, пряча ее в рукав.

Жэнь по-прежнему настроена недоверчиво. Она бросает на меня укоризненный взгляд; я опускаю голову, смущенная и возмущенная. По крайней мере, я его не высекла.

– Что привело тебя в Западные земли? – спрашивает она Ворона, и я сгораю от нетерпения и потребности знать эту причину.

Ворон кланяется. Он делает это не торопясь, и мое предвкушение растет по мере того, как он остается полусогнутым. Даже если его ответ – ложь, это поможет мне выяснить, что, черт возьми, замышляет Миазма, раз она послала своего стратега сюда, как жертвенного кабана…

– Ваш стратег. – Мои губы приоткрываются, когда Ворон снова говорит, опустив голову к земле: – Я здесь, чтобы выразить соболезнования по поводу ухода вашего стратега.

* * *

Лжец. Обманщик. Какая же наглость с его стороны использовать меня в качестве оправдания. Кипя от злости, я наблюдаю из-за баньянового дерева, как Ворон входит в мой склеп. Снаружи на страже стоит Турмалин по приказу Жэнь; очевидно, наша леди не ждет, что я проявлю ту же сдержанность дважды.

Через несколько минут Ворон выходит. Я тайно следую за ним, когда Турмалин выводит его из лагеря на восточную окраину. Там похожая на желоб тропа, едва достаточная для повозки с мулом, прорезает скалы, которые в противном случае оказались бы слишком крутыми, чтобы их пересечь.

– Иди прямо отсюда, – приказывает Турмалин, снимая повязку с глаз Ворона. – Повернешься, и мы не останемся такими гостеприимными.

– Я понял. Пожалуйста, передайте мою благодарность вашей леди.

– Вырази ее когда-нибудь, когда это будет иметь значение. – Турмалин вытягивает руку, приглашая Ворона идти вперед. Ее ястребиные глаза следят за ним над первым утесом. Как только он выходит за его пределы, она разворачивается. Я прячусь за куском осадочной породы, когда она проходит мимо, и жду, пока ее шаги стихнут. Затем я сама протискиваюсь по тропинке.

Мне не требуется много времени, чтобы добраться до Ворона. Я останавливаюсь позади него, когда он идет дальше. Мой рот открывается – затем закрывается. Мой разум рассеян, а гнев растерян, как семена одуванчика в порыве ветра.

Ну, скажи что-нибудь, думает Росинка.

Например, что?

Признайся в своих чувствах.

Мне некому признаться.

Упрямая. По крайней мере, скажи ему, чтобы он остановился.

Мне не следует.

Тогда почему ты здесь?

Чтобы противостоять ему. Чтобы заставить его признаться. Я бы сказала, хватит притворяться. Как ты вообще можешь быть здесь ради меня? За исключением того, что нет смысла говорить что-либо из этого. Нет, пока я – Лотос.

Смотри, он почти скрылся из виду, думает Росинка. Говори, Зефир. Это твой последний…

– Остановись!

Я не знаю, предназначается ли это Росинке или Ворону. Я по-настоящему осознаю, что играю с огнем, когда Ворон действительно останавливается. Все еще стоя ко мне спиной, он говорит:

– Я как раз ухожу.

Я знаю. Если бы я действительно была Лотос, я сказала бы ему, чтобы он убирался с моих глаз, иначе я сдеру с него шкуру. А не спрашивала надтреснутым шепотом:

– Почему ты здесь?

Ворон не отвечает.

– Повернись. – Я отдаю приказ, который прямо противоречит приказу Турмалин. Я хочу, чтобы он увидел меня.

И он действительно оборачивается, но видит не меня.

Он рассматривает воина, которым я являюсь, а я разглядываю его. Его плащ кажется более объемным, чем когда-либо, а фигура более изможденная, глаза темнее. Мне это не показалось; он действительно выглядит менее здоровым. Как будто что-то умерло внутри его.

Или кто-то.

– Я задала тебе вопрос. – Жаль, что я не могу спросить больше. – Почему ты… почему ты на самом деле здесь?

Я хочу, на одну дикую, дикую секунду, чтобы он сказал из-за тебя.