Сыграй на цитре

Жэнь, проказница. Может быть, Лотос видела ее с этой стороны, но я нет. Когда я укладываю это у себя в голове, в глазах Жэнь потухает огонек. Она смотрит на ладан в своих руках, теперь уже сгоревший дотла. Пепел сыплется дождем.

– Она была всего лишь ребенком. Она умерла слишком молодой.

Ни то ни другое не является правдой. Я старше всех династий, вместе взятых. Но рядом с Жэнь действительно чувствую себя молодой. Возможно, я больше не подчиняюсь воле судьбы, но чувствую то же призвание следовать за ней, что и в моей хижине в Тислгейте. Я не могла остаться в стороне.

И до сих пор не могу.

– Жэнь. – Я жду, пока она посмотрит на меня, по-настоящему посмотрит. – Ты должна отвоевать Западные земли. Это предпоследний шаг в достижении цели Восходящего Зефира. Только так мы будем достаточно сильны, чтобы напасть на Север.

Жэнь улыбается в середине моего указания.

– Сосредоточься на своем выздоровлении, – произносит она, похлопывая меня по плечу, когда я заканчиваю. – А я займусь всем остальным.

– Но…

Из дверного проема доносится кашель. Там стоит Сыкоу Хай.

– Леди Синь.

– Молодой Господин Сыкоу. Что привело тебя сюда?

Явно не я. Сыкоу Хай смотрит на меня как на блюдо, которое он находит неаппетитным, прежде чем поклониться Жэнь; его рукава превращаются в водопад фиолетового.

– Могу я поговорить с вами… наедине?

– Считай, что Лотос – часть меня.

Его брови дергаются. Я молча злорадствую.

– Пожалуйста, – настаивает Жэнь, и он наконец входит.

Я впервые вижу Сыкоу Хая при дневном освещении и не могу сказать, что его внешность от этого хоть сколько-нибудь выигрывает. Его лицо узкое, как плохо обработанный клинок, на лбу морщины, хотя он почти ровесник Лотос. Кожа, не закрытая его золотой маской, испещрена рытвинами. Как сирота, я знаю болезнь так же хорошо, как стратегию.

Но если бы мы все еще находились в той темной подземной комнате, я бы заметила только элегантность, с которой он сейчас преподносит свиток.

– Для тебя.

Жэнь разворачивает его. Выражение ее лица меняется.

– Мне это ни к чему.

– Я не думаю, что ты понимаешь мои намерения.

– Я думаю, что понимаю. – Жэнь возвращает свиток обратно. – И я не могу их принять.

Свиток свешивается из расслабленных рук Сыкоу Хая. Я бросаю взгляд на подробную карту, густо испещренную линиями столицы Западных земель. Это та карта, которой место в военных комнатах, карта, которая никогда не должна попасть в руки врага. Смысл подарка ясен.

Как и отказ Жэнь от него.

Когда Сыкоу Хай сворачивает похрустывающий сверток, я не могу не переживать. Мы в таком же затруднительном положении. Пытаюсь убедить Жэнь в том, что нужно сделать, и с треском проваливаюсь.

Сыкоу Хай делает глубокий вдох.

– Поговаривают, что ты любишь людей. Ты никогда не бросаешь молодых и старых. Ты предоставляешь слабым укрытие и защищаешь их своими войсками.

– Люди вольны говорить обо мне все, что пожелают, – говорит Жэнь, но Сыкоу Хай этого не слышит.

– Они говорят так, потому что это правда! А Миазма? Однажды она проехала вдоль шеренги и выпотрошила своих раненых солдат просто потому, что они замедлили ее отступление от Сюань Цао. Ты другая. Если в этом мире и есть божество, то это ты! – Я смотрю на него, разинув рот, и Сыкоу Хай пятится. – Ты не можешь сидеть сложа руки и довольствоваться правлением Синь Гуна, – бормочет он, опуская глаза.

– Мне совсем не кажется, что народ здесь чем-то недоволен.

– Мы – не народ. Мы не можем сегодня смотреть на наши полные чаши и прекратить засаживать землю. Мы не можем увидеть крышу над головой и прекратить строительство. – Пятна на лице Сыкоу Хая краснеют. – Север почти пал из-за Восстания Красного Феникса и Кликов Десяти Евнухов, – говорит он, и я обнаруживаю, что одновременно болею за него и жалею, что не я одна разговариваю с Жэнь. – Юг почти пал из-за пиратов Фэн. Мир на Западе эфемерен. В эту эпоху подлецов нам нужен защитник. И Синь Гун, хоть он мне и отец, не подходит на эту роль.

Жэнь отвечает не сразу. По крайней мере, она не отвергает его слова, как отвергла мои. Цель важнее моей гордости, говорю я себе, игнорируя боль в груди. Если Сыкоу Хай сможет убедить ее…

– Вы говорите, что моя способность нравиться людям основана на моей чести. – Жэнь дотрагивается до кулона на своей шее, надпись Синь почти стерта. – Если это так, то куда же денется эта моя способность, если я узурпирую своего собственного родственника?

– Родственника. – Сыкоу Хай выплевывает это слово. – Я кое-что знаю о родственниках. Я думаю, ты тоже. – Я начинаю нервничать из-за его тона. – Синь Гун, возможно, и предложил тебе место для отдыха и тренировки твоих войск, но где он был до того, как ты заключила союз с Югом? Даже до этого, после смерти твоей матери…

– Я думаю, на сегодня мы закончили, – тихо произносит Жэнь, когда я выдаю свой стон разочарования за стон боли.

– Леди…

– Ты дал мне много поводов для размышлений. Мне нужно время.

О чем я только думала? Если я не могу убедить Жэнь, то как сможет Сыкоу Хай?

Определенно, не падая на колени.