Сын бога войны

– Чего тебе? – спросил Амизак холодно. – Зачем явился?

Растерявшись, Октамис повел себя, как мальчишка, застигнутый врасплох, о чем потом жалел до судорог.

– Я? – пробормотал он. – Я…

Он ткнул пальцем в пылающий дом.

– И что? – спросил Амизак. – Ты награду хочешь? Бери все, что приглянется. – Вождь повел рукой, показывая на захваченное селение. – Я победил. Добычи хватит на всех.

Униженный и поникший, Октамис повернулся, чтобы уйти, но был сбит с ног подскакавшим на взмыленном коне Мадагаем.

– Победа! – торжествующе выкрикнул Мадагай. – Мы разбили их! Те, что уцелели, уже не вернутся. Они удрали, даже не озираясь.

Октамис поднялся и, прихрамывая, приблизился к обидчику.

– Странно, что ты это заметил, – произнес он громко и отчетливо. – Потому что ты или слеп, или глаза твои расположены на седалище. Ты не видишь, куда скачешь?

– Это еще что за ничтожество? – презрительно спросил Мадагай, хотя, разумеется, узнал юношу, стоящего перед ним.

– Я не так уж мал, – возразил Октамис. – Во всяком случае побольше тебя буду.

Он не владел собой. Оскорбления, нанесенные ему, были слишком болезненными, чтобы стерпеть их. Но и Мадагай почувствовал себя оскорбленным, тем более что колкости сыпались на него в присутствии многочисленных зрителей, которые собрались возле горящего дома, чтобы полюбоваться пожаром и заодно покрутиться на виду у двух вождей – авось что-нибудь перепадет.

Вытащив плеть из сапога, Мадагай хлестнул Октамиса по лицу. Получилось неожиданно, точно и сильно. Октамис, дернувшись, собрался было ощупать набухавший рубец, но остановился и посмотрел на Амизака:

– Вождь, по закону чужак, поднявший руку на твоего человека, должен лишиться либо руки, либо головы – на выбор.

– Мадагай не чужак, он мой брат, – быстро произнес Амизак.

– Он не принадлежит к нашему племени, – настаивал Октамис. – Если ты не признаешь этого, то я вправе вызвать его на поединок. – Он показал пальцем на того, кого имел в виду. – И убить.

– Нет, – возразил вождь. – Я не отменял запрет на смертоубийство между своими.

– Тогда мы будем бороться. И тот, кто проиграет, должен будет признать свою неправоту. Это справедливо, вождь?

– Справедливо, – неохотно согласился Амизак.

– Слышал? – спросил Октамис у Мадагая. – Завтра я поставлю тебя на колени и заставлю принести извинения.

– Что он себе позволяет? – нахмурился Мадагай. – Уйми его, брат, или я велю схватить его и надеть ему ярмо на шею.

Собравшиеся отозвались на это недовольным рокотом. У сколотов было не так уж много законов, но все они неукоснительно соблюдались. Октамис был прав. Хотя многие его недолюбливали, Мадагая здесь никто не считал своим, как и его людей. Они были временными союзниками, вот и все. Мысль о том, что с ними придется делиться добычей и пленниками, не нравилась соплеменникам Амизака, и все они были готовы поддержать Октамиса.

Амизак на то и был вождем, чтобы уловить настроение толпы и подладиться под общее мнение.

– Брат, – сказал он, – этот юноша в своем праве.

– Но я не стану бороться с простолюдином! – воскликнул Мадагай.

– Зато я буду, – угрожающе предупредил Октамис.

Амизак подъехал к брату вплотную и тихо проговорил:

– Прими вызов. Но бороться будете завтра. Договорились?

Он выразительно шевельнул бровью.

Мадагай внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Октамиса.

– Хорошо, – кивнул он. – Я принимаю вызов. Но только из уважения к своему брату. Поединок состоится завтра.

– Почему не сегодня? – недовольно осведомился Октамис.

– Потому что я так решил, – отрезал Мадагай. – У меня много дел. Я не чета тебе, грязный оборванец.

Октамис после поджога дома и в самом деле выглядел не лучшим образом. В собравшейся толпе засмеялись. Это был нервный и возбужденный смех. Все предвкушали завтрашнее зрелище. Бой закончился без значительных потерь. Настало время пользоваться плодами победы. Поняв, что больше ничего интересного сейчас не произойдет, воины, толкаясь и спеша опередить друг друга, бросились искать добычу.

Октамис остался один перед братьями-вождями.

– Ты можешь отказаться, – сказал ему Амизак, подбоченившись на своем вороном коне. – Извинись перед моим братом. Ты будешь прощен, и недоразумение останется в прошлом. Так будет лучше для тебя, поверь.

– Нет.

– Предлагаю еще раз. Подумай как следует.

– Я уже подумал, – твердо произнес Октамис. – И, как вы оба слышали, мой ответ был «нет». Таким он и остается.

– Будь по-твоему, – сказал Амизак с угрозой в голосе. – Не жалуйся потом, что тебя не предупреждали.