Сын бога войны

Братья повернули коней и поехали мимо дымящихся развалин. Октамис испытал запоздалое желание пойти на попятную, но решил, что этим уронит свою честь. Ночью, когда он спал, на него навалились неизвестные, набросили на него шкуру и стали бить чем придется. Физиономии их были замотаны тряпками, кулаки обтянуты боевыми рукавицами с металлическими накладками. Они колотили Октамиса по туловищу, не трогая лица, чтобы не оставлять следов. Но главное было проделано под конец избиения, когда ему заломили руки за спину и правую вывернули так, что отчетливо прозвучал щелчок разошедшихся суставов. Напоследок Октамиса огрели чем-то тяжелым по затылку, и он провалился в черный колодец беспамятства.

Ни один человек не пришел ему на помощь – в ту ночь пьяных потасовок хватало по всему селению, так что никто не обратил внимания на свалку, а сам Октамис счел ниже своего достоинства звать на помощь. Он едва поднялся с кошмы, на которой пролежал без сознания до самого утра. Рука распухла и посинела, в груди при каждом вдохе разливалась горячая боль. Он как мог привел себя в порядок и побрел искать Амизака, но наткнулся на Мадагая, который разминался возле колодца, очень бодрый, самоуверенный и полный сил.

– Эй, оборванец! – крикнул он под смех своих приближенных. – Иди сюда, сразимся. Или вчера твоим языком управлял хмель? Уже придумал повод, чтобы отказаться?

Октамис и до этого был почти уверен, что ночных головорезов подослал Мадагай, а теперь окончательно убедился в этом. Вспомнились ему и многозначительные взгляды, которыми обменялись братья. Амизак тоже, несомненно, был причастен к грязной истории. Но как теперь отступить, когда все смотрят насмешливо и выжидательно? Октамис даже не попытался перенести поединок на потом, когда заживет вывихнутая рука. Он лишь протянул ее знакомому воину с просьбой вправить.

– Считай, я тебя уже пожалел и даже прослезился! – крикнул Мадагай. – Расскажи нам, что с тобой приключилось? Наверное, ты спал мирным сном, а какие-то негодяи на тебя напали? Давай, не стесняйся. Мы все готовы выслушать и погладить тебя по головке.

Издевательское предложение его было встречено громогласным хохотом. На площадке у колодца собралось уже сотни две зрителей, и остальные спешили со всех сторон, привлеченные шумом и видом толпы.

Октамис сказал, что будет бороться, и стиснул зубы. Дальнейшее он всегда вспоминал со стыдом, отвращением и ненавистью. Когда они сошлись, Мадагай первым делом схватил его за поврежденное запястье, отчего у Октамиса потемнело в глазах. Поединок был короток. Под свист и улюлюканье собравшихся Октамис был трижды брошен на твердую, утоптанную землю и всякий раз вставал все с бо`льшим трудом. Продемонстрировав свою удаль, Мадагай подсек ему ноги и уложил на спину, припечатав лопатками к земле.

– Победа! – объявил он, поднимаясь с воздетыми к небу руками. – Вы все были свидетелями. Теперь хвастливый слабак признает свою неправоту. Слушайте все! Вчера он так настаивал на соблюдении закона, что сегодня не сможет отвертеться. Давай, слабак! Начинай! Я тебя слушаю.

Первым побуждением Октамиса было промолчать. Но в этом случае ему грозило суровое наказание – вплоть до изгнания из племени или побития камнями у столба позора.

Внутренне корчась от унижения, он встал на колени и произнес требуемую фразу.

– Громче! – потребовал Мадагай.

– Громче! – подхватили в толпе.

Закон этого не предусматривал. Октамис поднялся и пошел прочь, не оглядываясь. Весь день он ловил на себе презрительные и насмешливые взгляды соплеменников, а вечером был призван к Амизаку.

Вождь восседал под открытым небом на троне, который всегда возил с собой. Охранники пересмеивались. Вокруг трона возвышались горы трофеев и подношений, которые разбирали жены Амизака. Была среди них и Янина. В ее глазах Октамис прочитал сочувствие и поддержку, и это придало ему сил.

– Что у тебя с рукой? – спросил Амизак, когда Октамис поклонился и застыл перед троном. – Повредил во время борьбы?

– Это было раньше, вождь. На меня…

– Молчи! Ты опозорил не только себя. Ты опозорил меня и мой народ. Вызвал на поединок такого уважаемого человека, как мой брат, а потом показал себя жалким, ничтожным щенком. Не желаю видеть тебя. Сегодня же садись на коня и поезжай в степь. Нас много, и еды нам понадобится много. Найди стадо туров или бизонов – этим заслужишь мое снисхождение. А теперь ступай.

Амизак сделал отстраняющий жест. Это походило на то, как если бы он прогонял приблудную собаку.

Не поклонившись на прощание, Октамис отправился прямиком к Ястребу, вскочил в седло и поскакал куда глаза глядят. Он едва сдерживал слезы и подставлял лицо холодному ветру, который быстро сушил их.

«Ничего, – говорил себе Октамис. – Мы еще посмотрим, кто из нас хитрее и умнее».

Глава 5. Случай на охоте

Одиночество пошло Октамису на пользу. Он овладел собой, трезво оценил положение дел и твердо решил больше никогда не поддаваться минутным порывам. Не поведи он себя как мальчишка, то не скакал бы теперь по полям один, с туго перевязанной рукой и скудным запасом воды.