Сын человеческий. Об отце Александре Мене

Священники, которые «продолжили дело отца Александра», – честные, порядочные люди. Но существование их в основном проходило и проходит как раз в общей и понятной для большинства реальности сновидения, которую Церковь должна разрушать, а вместо этого утверждает, она лишь придает ей некоторый этический сдвиг, ничего, по сути, не отменяя. Во всяком случае, когда я пытался говорить с ними о том, что выходит за пределы этой парадигмы, я встречал реакцию, которая мне напоминала тот быстрый и понимающий взгляд, которым обменялась моя мама с женой, когда я рассказал им о таинственном Посещении той ночью.

Проще говоря – пробуждение и реальный контакт с Богом были для о. Александра нормой, раскаленной реальностью. Для его последователей они были нормой на языковом уровне, а не на жизненном.

Собственно говоря, это все объясняет.

Мне рассказывали, как о. Александр разыскивал меня, человека ему еще не очень знакомого, когда я как-то, не предупредив, уехал из Новой Деревни, не дождавшись назначенной встречи. Он был встревожен и обеспокоен, не случилось ли чего со мной. Я вспомнил этот случай позже, в 90-е годы, когда в достаточно серьезный момент своей жизни почти на два года исчез из церкви, которую возглавлял священник, близкий при жизни к о. Александру. Когда я через два года появился в церкви, то подошел и поздоровался и со своим духовником. Он мне вежливо ответил: «Здравствуйте» и продолжал разговаривать с кем-то из своих знакомых. Ни вопросов, ни удивления. Меня это тогда поразило и обидело. Я долго старался понять (даже отдавая себе отчет в эгоистической составляющей своего возмущения), почему исчезновение «овцы», а также ее появление больше не вызывают ни тревоги, ни радости у пастыря.

Вопросы к знакомым из прихода стали возникать очень быстро. Вскоре после смерти о. Александра я делал радиопрограмму, для которой мне понадобились аудиозаписи с его голосом, и я обратился к одному из прихожан, который время от времени записывал его на любительский магнитофон и собрал целую фонотеку. Однако все оказалось не так-то просто. Кассеты с записью я не получил. Сначала я не мог понять, почему. Потом выяснилось, что мы не просто братья по вере, и это не просто программа о любимом священнике, но что речь идет еще и о коммерческом продукте. Одно мутировало в другое с такой скоростью и неожиданностью, что я не сразу понял, что мне отказывают. Думаю, я многого не понимал ни тогда, ни раньше.

...

Я ни разу не слышал, чтобы о. Александр хоть кого-то осуждал.

«Богословское» отступление и немного о марсианах

Я никого не призываю к мистике. Те, кто говорит о ней, обычно исходят из предположения, что Бог – это невидимый объект, который с помощью неведомых действий открывается тем или иным людям, которым, в общем-то, не стоит особенно доверять. На это я скажу – не доверяйте.

Ищите Его сами. Только имейте в виду, что Бог никогда не был и не будет объектом. Что Он существует не сам по себе, а как «пространство между вами и Им». Бог – это общее для вас пространство, это качество диалога, на который вы способны с Запредельным, с Источником. Он до какой-то степени и есть ежедневный, обычный Вы.

Дело в том, что все мы общаемся с Богом напрямую каждую секунду, каждый миг нашей жизни. Потому что связь с Источником жизни осуществляется и проговаривается в каждом ударе сердца, в каждом выдохе, в каждом нашем движении. Если уж что и называть мистикой, то это постоянно обновляемое Источником веяние нашей жизни, ее ежесекундное возобновление, ее пульсация и тайна возникать из ниоткуда и иметь опору ни в чем. Вот оно – присутствие Бога. Явное, торжествующее, любящее.

Но это общение можно углубить. Стать чутче к нему. Понять его язык. Влюбиться в Него, могущего быть одинаково правильно написанным и с маленькой, и с большой буквы.