Сын человеческий. Об отце Александре Мене

О. Александр не цитировал – он делился собственным опытом. Он свидетельствовал. Кавычки с евангельских цитат, которые он приводил, были сняты, потому что он осуществил «невозможное» в своей жизни. Самое большое чудо, которое настигало меня в его присутствии, заключалось в том, что ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ПРИЗЫВЫ ВЫПОЛНИМЫ. Что они не невозможны. Я видел перед собой человека, который просто взял их и воплотил в своей жизни. Он исцелял больных, никогда никого не критиковал и не обвинял, был смирен, обладал огромной духовной силой, сдвигал горы дел, проблем, но самое главное – светился любовью. И в результате возникало чувство довольно-таки далекое от унылого «что с нас взять, мы все грешники». Возникало чувство, что мне все возможно. Это было словно устранение психологической планки. Люди решили когда-то, что человек не может летать… и не летали, отдельные неудачные попытки не в счет. А между тем технически построить параплан было возможно давным-давно, ничего сложного в его конструкции нет. До Райтов и их коллег авиация казалась безумием одиночек. Но вот психологическая планка «невозможного» была преодолена – и в течение буквально нескольких лет возникли аппараты, взлетающие на огромные высоты, перевозящие десятки пассажиров на невероятные расстояния. С «невозможного» была снята гипнотическая блокирующая сила. Присутствие о. Александра обладало мощью наглядности преодоления «невозможного», снятия с него гипнотической силы. Он просто был таким, каким был. Одно его присутствие было важнее тысячи цитат из Евангелия. Оно само по себе было проповедью. Оказывается, человек способен принять слова Евангелия всерьез, и не только принять, но и воплотить их в своей жизни, в результате чего такая жизнь превращается в свет и любовь. И это не теория. Вот же он – живой. Он это сделал. А значит, могу попробовать и я.

Думаю, что еще и поэтому он не любил политику.

Его знакомые и близкие во многом ему люди – А. Борисов и Г. Якунин были зачарованы политикой и ее так называемыми «возможностями». И до перестройки в приходе много было разговоров на политические темы, мне это было не очень интересно, поэтому я не прислушивался, но сам факт вовлеченности прихода в политику хорошо помню. Во всяком случае, я читал в то время много политических стихов и слушал политические песни, Галича, например, который был одно время прихожанином церкви о. Александра. Не случайно и о. Глеб, и о. Александр Борисов при первой же возможности принимают самое активное участие в политической жизни – становятся депутатами. Я не сомневаюсь, что мотивы депутатства у них были самыми благородными, но мне это всегда казалось не очень сочетающимся с функциями священника.