Сын человеческий. Об отце Александре Мене

Помню, как о. Александра спросили во время одной из его лекций – почему он не принимает участие в политической жизни страны. Почему его приглашали на встречу с американским президентом Рейганом, который в то время посетил Москву, а он не пришел. А вот Глеб Якунин пришел. Он тогда ответил, полушутя, что отец Глеб уже ввязался в политику, и теперь ему нужно все время быть на виду. И что собственную задачу и цель своей деятельности он видит в другом. «У меня есть мой приход, – сказал о. Александр, – это главное в моей жизни». Простые слова, но сколько в них силы лишь потому, что они правдивы. Знаете, это действительно было главным в его жизни, и не потому, что он так захотел, а потому что так захотел Бог, которому он никогда не возражал. Это дело было не просто главным, а самым главным. Служение людям на своем месте для него было важнее всего, важнее встреч с политиками и президентами, важнее известности, жизненных выгод, важнее жизни. «Нет любви большей, чем отдать жизнь за ближнего своего». Все это обычные слова, невыполнимые, красивые… Но вот они выполняются. И тогда в жизнь входят мощь и невозможный до этого смысл. Как будто читаешь книжку, которую знаешь наизусть, и понимаешь, что никогда ее по-настоящему не понимал, и теперь наконец тебе открывается поразительное значение тысячу раз читаных-перечитаных слов.

...

… – он давно понял, что счастье приходит, когда отдаешь себя другому, когда вносишь в жизнь другого заботу и поддержку.

Уроки молитвы и медитации

Он придавал большое значение практике молитвы. На эту тему он даже написал небольшую книжку, которую считал неудачной. На вопрос, почему, отвечал, что она была предназначена для практических упражнений – молитвы, медитации, а ее просто прочитывают.

О. Александр понимал, что механически заученная молитва не способна дать больших результатов, как и все поверхностное, и звал жить жизнью все более глубокой. Для этого нужны были усилия. Я в то время искал такие медитативные практики на Востоке, книг достать было почти невозможно, и я как-то заговорил об этом с о. Александром. Он ответил, что сам занимался в молодости хатхой-йогой, и что это пошло ему на пользу. Но он предостерег от углубления в прананические практики. Я тогда не очень понял, почему именно. Я предполагал, что раз есть христианство, то православный священник и не может предлагать ничего иного, но позже я получил более точный ответ от буддийского монаха по имени Тик Нат Хан. В одной из своих замечательных книг по буддизму этот мудрый и светлый человек призывает каждого оставаться в поле своей традиции, не перекрещиваться срочно в буддизм, а практиковать именно тот духовный образ жизни, который связывает его с родной страной, родной землей и народом. Так, не сговариваясь, сошлись православный священник и буддийский монах – истинная мудрость всегда находит себя в другой, такой же.