Сын Эльпиды, или Критский бык (СИ)

В любой день мы могли попасться Варазе - или начальник гарнизона мог услышать от кого-нибудь, что среди караванщиков есть Питфей-хромец, родосский музыкант, с красавицей женой Поликсеной. Наверняка сводному брату моей супруги было известно, кто сватался к ней: хотя бы от Фарнака. А домыслить остальное нетрудно.

Однако - зачем бы ему трогать нас, если не по одной только злобе к грекам и нелюбви к сводной сестре? Варазе притязаний на Поликсену не имел, хотя он как раз мог бы жениться на ней без кровосмешения. Но он мог быть заодно с братом!

А если Варазе дознается - или уже дознался, чей я сын и внук? В Ионии должно было остаться немало людей, помнивших прежнюю государыню и ее семью. Если Варазе втемяшит себе в голову, что я оспариваю его право на престол? Тогда за мою жизнь нельзя будет дать и медного обола; а участь Поликсены, которая попадет в его руки, может оказаться хуже смерти…

Все эти соображения я высказал жене, и она со мной согласилась. Поликсена заметила, что о том, кто ее муж, Варазе знает давно.

Поликсена сурово прибавила, что он мог рассориться с Фарнаком: из-за нее - или, что более вероятно, из-за власти. Борьба за трон испокон веку делала врагами самых любящих братьев! А узнав о неодолимом влечении Фарнака к моей жене, Варазе мог воспользоваться этим!

С тех пор, как Эриду принес такие вести, Поликсена не покидала дома госпожи Зары. Эриду вызнал, что Варазе живет в другом конце персидского квартала, в большом двухэтажном особняке, со своими наложницами: он до сих пор не женат, скорее всего, рассчитывая на выгодный брак, который послужит ступенькой к трону. Оставаться здесь, у него под носом, было едва ли не опаснее всего; но переселяться нам было поздно и чревато излишним шумом. Однако я решил воспользоваться представившейся возможностью - и поглядеть на законного сына Дариона поближе.

Однажды я столкнулся с ним непредвиденно - Варазе скакал в крепость, где собирался устраивать смотр солдатам, как я понял. С ним было еще двое оружных всадников, не столько для охраны, сколько для важности. Варазе ехал рысью, без спешки, на великолепном вороном, и все горожане расступались перед ним; ну а ближние сгибались в поклонах. Азиаты и вовсе падали на колени.

Не знай я, что этот лощеный военачальник мне родня по бабушке, я бы принял его за перса без всякой примеси. Он был весьма похож на Фарнака, но на Поликсену - ничуть. Черноглазый, очень смуглый, с подстриженной черной бородой, в открытом позолоченном шлеме и таком же панцире, Варазе тоже был весьма привлекателен - однако выглядел настолько чужим нам и излучал такую угрозу, что я едва не схватился за кинжал. И Варазе заметил мое движение - натянув поводья, он стремительно обернулся, хватаясь за свой искривленный меч, и вытащил его до половины; на несколько мгновений черные глаза врага, подведенные краской, уставились в мои.

Я могу с гордостью сказать, что не стал кланяться: хотя, даже не зная, кто я, этот большой господин, которого персидский закон наделял почти неограниченной властью в завоеванном городе, мог срубить мне голову за такую дерзость. Но ничто на свете не заставило бы меня склониться перед этим Ксерксовым прислужником! И я успел бы ответить ударом на удар!

Рука Варазе снова потянула меч, висевший на перевязи, из богатых ножен, усаженных жемчугом; но потом мой нежеланный родич рассмеялся и, бросив своим спутникам что-то презрительное, хлестнул коня. Очевидно, он посчитал, что не стоит об меня мараться.

Или, может, разглядел во мне нечто, испугавшее его самого?..

Как бы то ни было, я радовался, что мы в Милете не задержимся. Нам предстояло выступать снова через пять дней. Однако Варазе мог помешать нашему отъезду - остановить весь караван, если потребуется!

Обсуждать это было нечего - мы с Поликсеной все читали друг у друга на лице.

Меня, однако же, все сильнее разбирало любопытство - каков на самом деле Ксеркс, если не задумываясь раздает столь большие чины молодцам вроде Варазе? Едва ли тот навоевал больше своего брата - я даже подозревал, что Фарнак из них двоих храбрейший.

Что ж, возможно, мне еще доведется узнать верховного властителя персов поближе… Кстати сказать, кто был тот азиат, который долго преследовал меня в Ялисе и подарил в первый же день золотую чашу? Уж наверное, какой-то порученец персидских владык. Весьма возможно, что Ксеркс обо мне уже слыхал и даже не забыл рассказанного: я догадывался, что именно избалованный деспот может дольше всего помнить какую-нибудь свою прихоть, пренебрегая для этого делами целой державы. Ведь я прекрасно знал, что у персов нет закона превыше царской воли.

Если, конечно, сын Дария именно таков - слухи могут и лгать, а особенно россказни бесчисленных врагов Ахеменидов.

Но я должен осадить себя, я опять забегаю вперед!