Сын императрицы

После, обернувшись к командиру роты, дал тому указание: — Штабс-капитан, без моего дозволения никого в замок не пропускать, независимо от чина, будь даже наследник-регент. Также и не выпускать — возможно, в замке есть доносчики злодеев, нельзя дать им возможности сообщить о происходящем здесь. В случае неповиновения разрешаю применить силу, а при опасности жизни бойцов — открыть огонь на поражение. Вам понятно, штабс-капитан?

В сопровождении небольшой охраны оба адмирала вступили во дворец, по пустынным залам и коридорам проследовали в покои государя. Никто им навстречу не вышел, даже прислуга, как будто с недугом хозяина здесь никого не осталось. Лишь в комнате перед спальней дремала на лавке средних лет женщина в скромном платье с белым фартуком и воротничком — по-видимому, сиделка. Услышав шаги, она соскочила и замерла, глядя испуганными глазами на вошедших мужчин. Лексей, шедший первым, махнул ей успокаивающе рукой, после произнес: — Можете присесть, если понадобитесь — вас вызовут

Охрану оставили в приемной комнате с тем же приказом — никого не пропускать, сами втроем — с адъютантом, прошли в спальню. Павел еще спал, на его лице сохранялось безмятежное выражение, позволившее судить, что боль к нему еще не вернулась. Рядом на невысокой скамейке сидела государыня — Мария Федоровна, — увидев нежданных гостей, она привстала, оглядывая их недоуменным взглядом. Через некоторое время слабая улыбка тронула ее строгое лицо — по-видимому, узнала деверя. Лексей прежде несколько раз встречался с невесткой, между ними сложились если не дружественные, то, по крайней мере, приветливые отношения. Ему нравились спокойный нрав и радушие хозяйки замка, ее интерес к людям и происходящим вокруг нее событиям, разительно отличаясь в том от своего мужа. Даже внешне супруга была полной противоположностью, ее статная и крупная фигура выглядела особенно величаво рядом с неказистым Павлом.

Лексей приветствовал императрицу не по предписанной форме, с большей приязнью и сочувствием: — Доброго дня, Мария Федоровна, рад видеть вас в здравии и, надеюсь, приятном расположении духа!

Ответила она так же приветливо: — Доброго дня, Лексей Григорьевич, рада вашему прибытию после долгого отсутствия! Только вот с Павлом Петровичем неладно, да вы, наверное, знаете о случившейся с ним беде.

Постарался как-то успокоить переживавшую за мужа государыню: — Я для того и прибыл, чтобы помочь брату. Виделся с ним ночью, кое в чем нам удалось продвинуться. Да вы и сами, думаю, заметили, что сейчас ему легче — спит спокойно, не мучаясь от боли.

После ее согласного кивка продолжил: — Чуть позже предприму возможное лечение, пока же должен побеспокоить — есть спешное к государю дело, важное как для него, так и державы. Позвольте представить вам Ивана Ивановича, командующего флотом, он здесь для получения приказа. А сейчас мы приступим, вы можете присутствовать при том, если желаете, только прошу не тревожиться — хуже Павлу Петровичу не станет, уж я прослежу за тем.

Мария Федоровна не скрывала тревоги, но противиться не стала, лишь пересела чуть поодаль, освободив место Лексею. Тот взял в свою руку ладонь брата, потянулся к его сознанию и позвал: — Павел, просыпайся, ты нужен мне!

Еще постарался передать идущее изнутри тепло — посчитал, что оно поможет больному принять его силу и добрый настрой. Прошла целая минута, когда получил отклик: — Лексей, это ты? Что случилось?

Тут же ответил: — Конечно, я. Настало время нам действовать, ты же хотел помочь себе, да и на пользу державе. Открывай глаза и осмотрись, кто рядом с тобой. А затем объясню, зачем мы здесь и что следует предпринять, разумеется, согласно твоей воли, я лишь выскажу ее.

Все, кто находился в спальне, не отрывали взгляда от Лексея, сидевшего с закрытыми глазами перед государем. Он не проронил ни слова вслух, только чувствовалось идущее от него напряжение — от его замершего тела, крупных рук, бережно удерживающих исхудавшие ладони больного, какого-то отрешенного выражения лица, как будто прислушивался к себе. В какой-то момент расслабился, откинулся назад, а потом повернулся к стоявшему за спиной командующему и проговорил тому: — Иван Иванович, подойдите ближе, Его Величество будет обращаться к вам. Он знает о цели нашего прихода, я ему уже рассказал о наших намерениях.

Дальше происходил перевод с немого на ясный язык, если так можно было назвать общение с потерявшим дар речи императором. Лексей говорил, останавливаясь после каждой фразы, тот же кивал согласно или закрывал глаза, иногда мычал, как будто протестуя против сказанного.

— ... ради недопущения новых бесчинств повелеваю отстранить от исполнения службы и взять под стражу канцлера Воронцова, генерал-прокурора Лопухина, министра обороны Вязмитинова, министра финансов Гагарина, генерал-губернатора Толстого ...

— ... отстраняю от правления сына моего Александра, поручаю исполнение высшей власти, а также командование всеми военными силами на время моей болезни генерал-адмиралу Бобринскому Алексею Григорьевичу...