Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

– Хорошая мысль!.. – хлопнул себя по лбу Мендоса. – А давайте пошлем индейца за топливом. Может быть, ему удастся собрать немножко хвороста.

– Человек, который все слышит и чувствует, способен на все, – рассмеялся дон Баррехо.

Индеец, уже привыкший к шуткам гасконца, взял у де Гюсака наваху и отправился в лес.

Тем временем трое искателей приключений разрыли песок, чтобы устроить в яме очаг. При этом они натолкнулись на обильно смазанный грязью конус с остатками растений.

– Там, внутри, должно быть сокровище!.. – воскликнул дон Баррехо.

– Его наверняка спрятали там флибустьеры! – добавил Де Гюсак.

Мендоса оставался молчаливым и, казалось, нисколько не разделял надежд своих товарищей.

– Давай копать дальше, де Гюсак, – завелся грозный гасконец. – Увидишь, что вскоре у нас в руках окажется клад из множества дублонов и пиастров.

Они сняли слой грязи, покрывавший вершину усеченного конуса, и… их глазам открылась кладка яиц; величиной они были с гусиные, но чуть длиннее и с сильно морщинистой скорлупой, как будто изборожденной странными иероглифами. Это открытие сделал де Гюсак, даже зажегший фитиль в надежде увидеть, как отражается его слабый огонек в благородном металле.

– Хвост сдохшей собаки вам в глотку!.. – изумился дон Баррехо. – Что бы это была за чудная курица, подумавшая о нас? Вот тебе на!.. Яйца, сеньоры, и притом большие. Жаль, что у нас нет сковородки и немножечко масла. Тогда бы мы могли поджарить яичницу.

Мендоса загадочно хмыкнул.

– Что ты там брюзжишь? – спросил дон Баррехо, который заботливо отложил яйца в сторонку.

– Значит, ты считаешь, что их снесла курица? Что-то я никогда не видал, чтобы куры рыли норы.

– Но это же дикие куры, пока неизвестные людям. О!.. Вот еще один слой грязи. Под ним тоже должно быть что-то.

Он осторожно снял верхнюю коросту, чтобы предполагавшаяся яичница не оказалась сразу несъедобной, и открыл второй, а за ним и третий слой яиц, в точности похожих на яйца из первого слоя.

– Да там закопаны сокровища Перу!.. – крикнул он.

И как раз в этот момент назад вернулся индеец, несший охапку относительно сухого хвороста.

– Эй, дружище, – позвал его дон Баррехо, в то время как де Гюсак пытался зажечь костер. – Это же настоящие яйца, не так ли?

– Да, – ответил краснокожий.

– Черепашьи?

Индеец с отвращением поморщился, а потом сказал:

– Это яйца жакаре.

– Кайманьи!..

– Это гнездо рептилий, почти засыпанное песком, который поднял торнадо.

– Tonnerre!.. Я никогда бы не решился их попробовать. А ты, Мендоса?

– Предпочел бы затянуть пояс, – ответил баск.

– Тогда бы ты в конце концов сдох, приятель. А между тем негры едят эти яйца.

– Как и хвосты кайманов, – сказал Мендоса.

– Мы найдем что-нибудь получше, – пообещал индеец. – Подождите до рассвета. Этой ночью самки черепах отложат яйца. Их у вас будет сколько хотите.

– Еще одно затягивание ремня за последние сутки, Мендоса, – прокомментировал предложение индейца грозный гасконец.

Между тем де Гюсак развел огонь, и ровное пламя озарило маленький лагерь, распространяя вокруг себя приятную теплоту.

Трое приятелей в насквозь промокшей одежде дрожали от холода, потому что ночи в некоторых районах Центральной Америки нельзя назвать теплыми; они сгрудились вокруг веселого пламени, а индеец снова отправился за дровами.

Всю ночь вода в Маддалене держалась на необычно высоком уровне, порождая в головах трех искателей приключений самые мрачные мысли.

– Если этот остров зальет вода, то тогда всем доброй ночи, – повторяли они, прислушиваясь к шуму течения.

Однако невозмутимость индейца немного успокаивала их.

Этот человек, который слышал и чувствовал все, должен был бы тревожиться хотя бы за свою судьбу, но он по-прежнему сохранял превосходное настроение.

– Что ты слышишь или чувствуешь? – спросил его дон Баррехо незадолго до того, как снова взошло солнце.

– Слышу, что на остров прибывают черепахи, – ответил сын лесов.

– Время собирать урожай.

– Черепах или яйца?

– И то и другое.

– Ты – наше Провидение. Друзья, мы уже достаточно поджарились у костра, так и не наполнив желудки, а этот индеец обещает нам необыкновенный завтрак. Вставайте, лентяи.

Приятели разрядили и снова зарядили аркебузы, опасаясь какой-либо возможной неприятной встречи на острове Черепах, и отправились за индейцем. А тем временем утренняя заря окрашивала в розовый цвет освободившееся от облаков небо. Представлялось, что остров протянулся на несколько миль в длину; его берега были образованы мощными слоями песка, тогда как центральную часть покрывали красивейшие пальмы, шевелившие своими огромными изрезанными листьями под первыми дуновениями утреннего ветерка.

Сначала индеец шел вдоль перелесков, где обитали парранека, отвратительные на вид черные лягушки, у которых задние лапки гораздо длиннее передних, позволяющие им совершать такие громадные прыжки, что они без труда могут попадать в дома через окна. Потом сын лесов вдруг заосторожничал, остановился и показал белым людям на берег.