Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

И в этот момент на носу каноэ сверкнули две вспышки. Так ответили испанцы на выстрел баска, но, как уже было сказано, метко стрелять на таком расстоянии могли бы только флибустьеры и буканьеры.

Целились испанцы, однако, достаточно хорошо, потому что беглецы услышали свист крупных пуль, использовавшихся в те времена.

– Так отвечай же, – сказал дон Баррехо.

– Спокойно, дружище, – сказал Мендоса. – Хочешь попробовать, я уступлю свое место.

– В данный момент я не смогу сделать абсолютно ничего.

– Тогда будь здоров! Этот маркиз вывернул тебя наизнанку, мой бедный друг.

– Согласен. Доверимся твоему ружью.

– Так-то лучше, – ответил Мендоса.

Он снова расположился на банке и долго целился в парочку, находившуюся во вражеском каноэ. Испанцы уже не отвечали огнем, словно они истратили все свои боеприпасы. Эхо выстрела долго гуляло в темных лесах, обрамлявших реку, заставив выскочить из воды нескольких кайманов. Мендоса обтер рукой вспотевший лоб.

– И все же, – сказал он, – я остаюсь одним из лучших аркебузиров среди флибустьеров и почти никогда не промахиваюсь, стреляя в человека.

– Значит, в этой лодке сидит сам дьявол!.. – воскликнул подавленный дон Баррехо.

– Да, кажется, именно там находится этот демон маркиз, – ответил баск изменившимся голосом. – Де Гюсак, дайте мне вашу аркебузу.

Минуту спустя прозвучал еще один выстрел, после которого трое приятелей вместе с индейцем радостно закричали. Еще один испанец упал на дно лодки. Видимо, ему не суждено уже когда-нибудь подняться. Оставшийся в каноэ испанец застыл на носу, словно хотел бросить вызов стрелку. Его абсолютно черная одежда мрачно контрастировала в светлом потоке лунного дождя.

– Еще один выстрел, Мендоса, – сказал дон Баррехо.

Баск внимательно наблюдал за испанцем, который, казалось, принимал временами гигантские размеры, по крайней мере – для беглецов.

– Этот не упадет, – сказал он. – Дьявол его убережет.

Он три раза выстрелил, испробовав все три аркебузы, но черный человек по-прежнему неподвижно стоял на носу лодки. Ни одна пуля, похоже, его не задела. Мендоса выпустил из рук последнюю аркебузу и сказал:

– Только железо может убить этого человека. Я больше не решусь в него стрелять.

И в этот момент лодка на что-то наткнулась; от неожиданного толчка беглецы попадали один на другого.

– Что случилось? – спросил дон Баррехо у индейца, который первым поднялся на ноги.

– Мы сели на мель еще у одного речного островка, – ответил краснокожий, – и мне показалось, что нос лодки пробит, потому что вода начала прибывать.

– Это роковая ночь для последних флибустьеров!.. – воскликнул баск.

Предположение индейца оправдалось.

Каноэ было старым, источенным червями, и еще одного столкновения с мелью оно не выдержало; нос лодки наткнулся на какую-то массу, выступающую из речного песка.

– Придется высаживаться, – сказал дон Баррехо. – Позже мы попробуем исправить повреждение, если только это возможно.

Они оттащили суденышко подальше от воды, чтобы течение не унесло его, и растянулись на песке. Островок был невелик размерами: сотня метров в длину и полсотни в ширину; песчанистая почва поросла редкими травами. Трое приятелей, тесно прижавшись друг к дружке, следили за лодкой, в которой стоял черный человек. А лодка эта, предоставленная сама себе, направлялась к тому же островку. Она должна была непременно наскочить на мель.

Прошло минут десять – пятнадцать, прежде чем столкновение произошло. Человек в лодке даже не препятствовал этой посадке. Он медленно, не торопясь вышел из лодки и направился к беглецам, глядевшим на него с нарастающим страхом. Приблизившись, он обратился к беглецам с нескрываемой иронией:

– Вот и пришло время встретиться.

– Маркиз де Монтелимар!.. – вскрикнули все трое, отступая назад.

– Да, именно я, – ответил старый кабальеро, скрестив руки на груди и пристально вглядываясь в пиратскую троицу. – Вы осмелитесь меня убить?

– Сеньор маркиз, – сказал дон Баррехо, – вы тоже собирались повесить меня, и короткое время спустя я бы отправился на тот свет, если бы мне не помог мой соотечественник.

– Которого я убил, – холодно сказал кабальеро. – Изменник получил сполна.

– Однако над телом этого несчастного сержанта я дал клятву.

– Какую? – спросил маркиз, все еще иронически улыбаясь.

– В один прекрасный день отомстить за его смерть.

– Никто вам не мешает, дорогой мой. У меня тоже есть шпага, а мужчины из рода Монтелимар всегда отличались отменным владением холодным оружием.

– Но не в такой степени, как бедные гасконские дворяне, – гордо произнес дон Баррехо, к которому вернулась его обычная смелость. – И сейчас я вам это докажу. Сеньор маркиз, перед вами трое превосходных дуэлянтов; мы будем по очереди сражаться с вами. Беда тому, кто падет.

– Рыцарский поединок вы мне предлагаете. Что и говорить! Но я не верю в ваше благородство.

– По крайней мере, вы лучше узнаете гасконцев, если это будет не слишком поздно для вас, сеньор де Монтелимар. Мне хотелось бы попробовать французскую сталь на отступнике, противопоставляющем мне толедский клинок.

– Он очень острый, друг мой.

– Тем лучше.

– И колет очень опасно.