Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

– Ба!.. Ну это мы еще посмотрим, сеньор маркиз, – сказал дон Баррехо, а потом, слегка поклонившись, добавил: – Повторяю: я хочу испытать свою драгинассу в схватке с вашим толедским клинком.

Маркиз выхватил шпагу из ножен, так что в лунном свете ослепительно сверкнул ее клинок.

– Вы первым совершите длительное путешествие, – сказал он.

– Хватит болтать, сеньор маркиз. Мы будем биться насмерть. Освободите-ка место, друзья, а если я паду, попытайтесь отомстить за меня.

Противники замерли в защитной стойке в пяти шагах друг от друга.

Вдоль берегов островка шумела река; ночные птицы меланхолично и пугающе кричали в лесах; полная луна сияла во всем своем блеске, медленно кочуя по небу к вершине сьерры.

Де Гюсак и Мендоса отошли в сторонку, держа шпаги наизготове, чтобы предупредить какой-нибудь неожиданный маневр маркиза. Индеец, опиравшийся на свою дубину, с живейшим любопытством поглядывал на дуэлянтов.

Маркиз первым сделал резкий выпад, крикнув гасконцу:

– Отведай-ка этого!.. Фирменное блюдо Монтелимаров!..

Дон Баррехо, который, как мы уже говорили, призывал все свое хладнокровие перед поединком, был готов защищаться и в ответ нанес молниеносный укол из второй позиции, крикнув:

– А это – гасконское!..

Кружева, окаймлявшие шелковый камзол маркиза, разлетелись в клочья на уровне пояса.

Кабальеро ответил своей обычной раздражающей саркастической усмешкой:

– Вот уж не думал, что гасконцы такие крепкие парни.

– О!.. От них вы получите еще не один укол, сеньор маркиз, – парировал этот словесный выпад дон Баррехо, одновременно становясь в защитную позицию. – Во всем мире есть только две страны, где воспитывают настоящих мастеров поединка: Италия и Гасконь. Я имею честь быть сыном одного из этих краев… Если вам угодно, я подожду вас.

Монтелимар, вместо того чтобы атаковать, наставил свой великолепный толедский клинок на дона Баррехо и два раза топнул ногой, приглашая его нападать.

– Вы можете ждать меня хоть год, сеньор маркиз, – сказал гасконец, – потому что я во время поединка руководствуюсь хорошей привычкой: всегда дождаться атаки противника. И я еще ни разу не пожалел об этом, клянусь вам. Ваша позиция великолепна, но вы не сможете держать стойку до восхода солнца.

– Упрямец!.. – крикнул маркиз.

– Сеньор мой, я дорожу собственной жизнью.

Маркиз выпрямился и нанес дону Баррехо такой укол из третьей позиции, который наверняка отправил бы гасконца прогуливаться по небесным обиталищам предков, если бы владелец таверны «Эль Моро» не отскочил назад.

– Удираешь? – прорычал маркиз.

– Никак нет, сеньор де Монтелимар, – отозвался дон Баррехо. – Просто я хочу сохранить свою шкуру, чтобы увидеть, как там обстоят дела с башенкой моего скромного замка: гордо ли, как и прежде, вздымается она к небу или уже давно развалилась. Ну а про вас я не знаю, увидите ли вы когда-нибудь высокие башни замка Монтелимар.

– Таким сильным вы себя мните?

– Да, черт побери!.. За мною же стоят еще двое, с которыми вам также предстоит свести счеты, если я, к несчастью, погибну. Только я в это не верю, по крайней мере пока, потому что штучки Монтелимаров мне хорошо известны.

– Вы так думаете? Ну что же!

Внезапно маркиз наклонился к земле, словно для того, чтобы набрать горсть песка и швырнуть его в лицо противнику. Но Мендоса, предвидевший этот прием, вовремя бросился вперед с вытянутой шпагой, выкрикнув:

– Бросьте, сеньор маркиз!.. На карту поставлены наши жизни, но убивать подло не пристало ни вам, ни нам. Если только вы притронетесь к песку, клянусь вам, моя шпага проткнет ваше тело по самую рукоятку.

– Вас же четверо, – прохрипел маркиз.

– Один сражается, а трое только смотрят.

Маркиз прикусил до крови губу и встал в защитную позицию. Дон Баррехо не шевельнулся; он ждал атаки во второй позиции.

– Ну же, смелей, сеньор маркиз, – призывал он. – Возобновим наше развлечение?

– Когда захотите, если только вы готовы сдвинуться с места.

– Я же вам сказал, что у меня нет привычки бросаться в атаку. Нападайте – я буду защищаться. В свое время вы собирались нанизать меня на вертел, как пташку.

– Ах, так вы не хотите нападать? – закричал разгневанный маркиз.

– Нет!.. – ответствовал дон Баррехо.

Шпага маркиза раза три-четыре сверкнула в воздухе, словно ее хозяин искал место, куда он может беспрепятственно вонзить клинок.

Дон Баррехо, закрывшись, ждал.

Мендоса и де Гюсак приблизились, чтобы ничего не упустить из этого страшного поединка, который должен был закончиться смертью одного из противников. Но, увидев, что гасконец абсолютно спокоен и владеет ситуацией, они начали верить в его победу.

Маркиз же, кончив размахивать шпагой, очертя голову бросился в решительную атаку, отважно раскрывшись перед угрожавшей ему драгинассой. Несколько секунд проходил двусторонний обмен ловкими ударами, потом маркиз, которому так и не удалось пробить защиту гасконца, отскочил назад и произнес слегка озлобленным голосом:

– А вы действительно очень сильны.

– Таковы все гасконцы, – ответил дон Баррехо.

– О, рано еще петь гимн победы. У меня в запасе немало ударов, которые вас измотают.