Сын Сэма. История самого опасного серийного убийцы Америки

Дорогой Джек! Как жаль, что ты упал с крыши своего дома. Просто хочу попросить у тебя прощения. Уверен, что пройдет совсем немного времени, прежде чем ты почувствуешь себя лучше. Поскольку еще долго ты будешь парализован, пусть Нэнн обратится, если ей что-то понадобится.

Искренне ваши,

Сэм и Фрэнсис Карр.

316 Уорбертон-авеню, Йонкерс.

– Джек! – в ужасе крикнула Нэнн Кассара, прочитав записку, которую кто-то кинул в их почтовый ящик.

– Да, дорогая, что случилось? – спросил Джек, работавший все это время в гараже.

– Что это?! – спросила женщина дрожащим голосом. Джек с подозрением посмотрел на жену, а потом медленно подошел и взял у нее из рук бумажку.

– Там был конверт? – спросил он. Нанн указала глазами на конверт, лежащий на кухонном столе. Он был заполнен в соответствии со всеми правилами, там значилась незнакомая фамилия некоего Сэма Карра и адрес в Йонкерсе.

– Мы можем позвонить им, если хочешь, хотя, по-моему, это чья-то глупая шутка.

– Мы позвоним, – ответила женщина.

Трубку взял Сэм Карр. Его крайне интеллигентный голос тут же успокоил Нанн.

– …Простите, уверена, что это чья-то глупая шутка, – закончила свой рассказ женщина, чувствуя, что говорит сейчас какие-то глупости.

– Я бы тоже так сказал, если бы Харви и Фрэнсис были живы. Вы не могли бы приехать? – чуть помолчав, ответил Сэм Карр.

Джек и Нэнн Кассара уже через полчаса были на Пайн-стрит в Йонкерсе. Сэм Карр открыл им дверь, и они поразились тому, насколько это приятный и интеллигентный человек. Скромный и очень строго одетый пожилой мужчина выглядел как иллюстрация хорошего школьного учителя. Гостиная, открывающаяся глазу за его спиной, выглядела так, будто прямо сейчас сюда должны были приехать журналисты из журнала об интерьере. Каждая мелочь стояла на своем месте. На стенах висело множество фотографий счастливых людей в аккуратных одинаковых рамках, повсюду были расставлены любовно вышитые салфетки, а на столе стояла ваза с фруктами. Здесь можно было бы прямо сейчас сделать фотографию для рождественской открытки.

Сэм пригласил пару в гостиную и предложил выпить чаю. Вместе с белыми фарфоровыми чашками, наполненными горячим чаем с корицей, он положил на стол два сложенных пополам листка, исписанных тем же детским почерком, каким было написано письмо Каррам.

Мужчина рассказал историю Харви. За несколько недель до смерти его любимой собаки он стал получать эти письма с угрозами, а потом кто-то застрелил Харви.

– В соседнем доме живет парень по имени Дэвид Берковиц. Он ненавидит собак и постоянно донимает их владельцев. В доме напротив жила женщина с овчаркой. Он и к ней приставал, чтобы она не гуляла возле его дома со старичком Джуном. Кто-то прислал ей похожее письмо с угрозой, а потом в ее квартире случился пожар, – пояснил Сэм.

– Дэвид Берковиц? – насторожился Джек.

– Он арендовал у нас комнату над гаражом, а потом почему-то съехал в один день и даже за залогом потом не заехал. Он всегда донимал нас из-за нашей собаки, это правда, – сказала Нэнн. На лице женщины сейчас читался ужас. Выходя на улицу, ты всегда готов к бою, к любым неприятностям, но, оказываясь в стенах собственного дома, человек обычно оказывается во власти иллюзии безопасности. Сейчас эта иллюзия раскалывалась на мелкие осколки, словно слишком тонкий фарфор, который не выдержал кипятка.

– Если это все действительно так, то скоро он убьет Джека, – дрожащим голосом сказала женщина.

– Мои дети работают в полиции. Я предлагаю позвонить сейчас в полицию Йонкерса, – самым успокаивающим тоном, на какой он только был способен, сказал Сэм Карр. Мужчина тут же снял трубку и позвонил своей дочери. Он коротко описал ситуацию и попросил, чтобы кто-то из свободных офицеров заехал к ним сейчас. Эти письма были уже весомым аргументом в пользу ареста.

Офицеры Том Шамберлайн и Питер Интервелло приехали к дому Карров минут через двадцать. Они прекрасно знали историю Харви и искренне хотели помочь старику Сэму, да и помочь чете Кассара им хотелось, но предъявить Берковицу обвинение было невозможно. Никаких доказательств. Почерк в письмах был явно изменен, да и никакую почерковедческую экспертизу им никто бы не одобрил на такое мелкое преступление. Самым обидным было то, что даже если бы удалось доказать его вину, ничего, кроме штрафа и общественных работ, ему не грозило. Офицеры поблагодарили Кассара за заявление и пообещали сделать все возможное. Вечером этого дня они постучали в дверь квартиры Берковица. Им открыл обрюзгший и сильно перепуганный толстяк, который по всему виду если для кого-то и представлял угрозу, то только для себя.

– Соседи на вас жалуются, – хмуро сказал Том Шамберлайн, решив не вдаваться в подробности.