Сын цирка

Спустя несколько часов, когда прошло похмелье, Фаррух отчасти снова обрел уверенность в себе. Он сказал Джулии, что для него будет достаточно стать просто христианином; он имел в виду, что, может, ему не обязательно становиться католиком. Подумала ли Джулия, что лучше бы ему стать протестантом? А может быть, англиканцем? В настоящий момент Джулия была очень напугана метинами и цветом укусов на пальце ноги мужа; она боялась бешенства, несмотря на то что кожа казалась целой.

– Джулия! – сокрушался Фаррух. – Я здесь беспокоюсь о своей смертной душе, а ты думаешь о каком-то бешенстве!

– У многих обезьян бешенство, – заметил Джон Д.

– Какие обезьяны? – воскликнул доктор Дарувалла. – Я не вижу здесь никаких обезьян! Где вы видели обезьян?

В пылу спора никто из них не заметил, что Промила Рай и ее племянник-с-грудями съехали из отеля. Они собирались вернуться в Бомбей, но не сегодня; Нэнси снова повезло – Рахула не будет на ее пароме. Промила знала, что Рахул был разочарован своим отдыхом в Гоа, и поэтому она приняла приглашение переночевать на чьей-то вилле в Старом Гоа; там будет костюмированная вечеринка, которая могла бы развлечь Рахула.

Нельзя сказать, что здешний отдых совсем уж разочаровал Рахула. Тетушка денег на него не жалела, но полагала, что он добавит свои собственные средства на поездку в Лондон, о чем уже было говорено-переговорено; конечно, она ему поможет, но ей хотелось, чтобы он обзавелся и хоть какими-то собственными деньгами. В поясе Дитера Рахул обнаружил несколько тысяч немецких марок, но он ожидал большего, учитывая, какое количество и качество гашиша заказывал Дитер. Разумеется, марок и было гораздо больше – но только в дилдо.

Промила думала, что ее племянника интересовала Школа искусств в Лондоне. Она также знала, что он хочет завершить полную смену пола, и знала, что такие операции стоят дорого. При своем отвращении к мужчинам, Промила была в восторге от намерения племянника стать ее племянницей, но она заблуждалась, полагая, что главным мотивом для предполагаемого переезда Рахула в Лондон была Школа искусств.

Если бы горничная, убиравшая в комнате Рахула, глянула более внимательно на выброшенные в мусорное ведро рисунки, она могла бы сказать Промиле, что талант Рахула отдает порнографией, а это вряд ли устроило бы хоть какую школу искусств. Автопортреты еще больше поразили бы горничную, но все выброшенные рисунки представляли собой лишь комки бумаги, и она не стала утруждать себя рассматриванием их.

На пути к вилле в Старом Гоа Промила заглянула в кошелек Рахула и увидела новую, любопытную скрепку для денег; по крайней мере, Рахул так использовал эту вещицу, представлявшую собой не что иное, как колпачок серебряной авторучки.

– Дорогая, ты так экстравагантна! – сказала Промила. – Почему бы тебе не взять настоящий зажим для банкнот, если тебе нравятся такие вещицы?

– Ну, тетушка, – стал терпеливо объяснять Рахул, – я считаю, что настоящие зажимы для денег слишком слабые, они только для большой пачки. А мне нравится держать несколько мелких банкнот не в бумажнике, а так – чтобы расплачиваться за такси или давать чаевые. – Он продемонстрировал, что у колпачка серебряной авторучки очень крепкий зажим, оставалось закрепить его на кармане пиджака или рубашки – он идеально подходил, чтобы держать в готовности несколько рупий. – К тому же это настоящее серебро, – добавил Рахул.

Промила подержала колпачок в руке, перевитой вздувшимися венами.

– А это что, дорогая? – заметила она и прочла вслух одно слово, выгравированное на колпачке. – Индии… Необычно, правда?

– Да, мне тоже так показалось, – сказал Рахул, возвращая странную вещицу в кошелек.

Между тем по мере того, как доктору Дарувалле все больше хотелось подкрепиться, тяга к молитве ослабевала в нем и к нему постепенно возвращалась способность видеть происходящее через призму юмора. Обед сильно продвинул этот процесс.

– Как ты думаешь, что еще потребует от меня Святой Дух? – спросил он Джулию, которая снова попросила его не богохульничать.

Однако, чтобы проверить крепость новообретенной веры, судьба заготовила доктору Дарувалле еще более тяжкое испытание. Таким же способом, как Нэнси обнаружила местонахождение доктора, его обнаружила и полиция. Они нашли то, что все теперь называют «могилой хиппи», и им нужен был врач, чтобы решить загадку относительно причины убийства ее жутковато выглядевших обитателей. Полицейские отправились на поиски приезжего доктора. Потому что местный доктор наболтал бы слишком много лишнего о преступлении – так, во всяком случае, они объяснили доктору Дарувалле свой выбор.

– Но я не занимаюсь вскрытиями, – запротестовал доктор, однако отправился в Анджуну, чтобы посмотреть на останки.