Читаем Сын цирка полностью

Доктор указал на Нэнси. Он следовал доброму совету, который дал заместитель комиссара мистеру Сетне. («Попробуйте удвоить вашу наблюдательность».)

Вращение вентилятора замедлилось; к тому моменту, когда трое мужчин помогли Нэнси встать на стул, лопасти были недвижны.

– Просто ощупайте вентилятор сверху, – сказал ей доктор. – Чувствуете канавку?

Когда Нэнси потянулась рукой к механизму, ее полная фигура на стуле перед ними выглядела крайне выразительно.

– Я что-то чувствую, – сказала она.

– Пройдитесь пальцами по канавке, – сказал доктор Дарувалла.

– Что я ищу? – спросила Нэнси.

– Вы это почувствуете, – сказал он. – Думаю, что это колпачок от вашей авторучки.

Они должны были удержать ее, иначе она бы упала, поскольку почти в тот же момент, когда доктор предупредил Нэнси, пальцы ее нащупали колпачок.

– Постарайся не брать его в руку – просто дотронься, – сказал заместитель комиссара своей жене. Она сбросила колпачок на каменный пол, и детектив поднял его салфеткой, держа только за клипсу зажима.

– «Индии», – прочел Пател вслух надпись, которая была отделена от слов «Сделано в» целых двадцать лет.

Дхар снял Нэнси со стула. Ему пришлось потяжелее, чем двадцать лет назад. Она сказала, что ей нужно немного побыть наедине с мужем. Они стояли, перешептываясь, в Дамском саду, а Фаррух и Джон Д. наблюдали, как снова включается вентилятор. Затем детектив с женой снова сели за стол, и доктор с актером присоединились к ним.

– Теперь у вас наверняка будут отпечатки пальцев Рахула, – сказал доктор Дарувалла заместителю комиссара.

– Скорей всего, – сказал детектив Пател. – Когда миссис Догар явится сюда поесть, мы позаботимся о том, чтобы стюард приберег для нас ее вилку или ложку. Но отпечатки ее пальцев на колпачке ручки еще не улика – они не указывают на преступление.

Доктор Дарувалла рассказал им о вороне. Ясно, что ворона достала колпачок из бугенвиллей на девятом грине. Вороны питаются падалью.

– Но что делал Рахул с колпачком от авторучки – я имею в виду, во время убийства мистера Лала? – спросил детектив Пател.

Доктор Дарувалла разочарованно выпалил:

– Получается, вы должны стать свидетелем еще одного убийства; или вы ждете, что миссис Догар сама вам полностью во всем признается?

– Надо лишь заставить миссис Догар думать, что мы знаем больше, чем знаем на самом деле, – ответил заместитель комиссара.

– Это просто, – внезапно сказал Дхар. – Вы говорите убийце, в чем именно он должен признаться, если он готов признаваться. Фокус в том, чтобы убийца поверил, что вы действительно знаете, кто совершил убийство.

– Именно так, – сказал Пател.

– Разве это не из фильма «Инспектор Дхар и повешенный садовник»? – спросила Нэнси актера. Она имела в виду, что эти слова были в сценарии доктора Даруваллы.

– Отлично, – сказал ей доктор Дарувалла.

Детектив Пател не стал хлопать Дхара по руке; он стукнул Дхара по суставу пальца десертной ложкой – только один раз, но резко.

– Давайте серьезно, – сказал заместитель комиссара. – Я собираюсь предложить вам взятку – то, что вы всегда хотели.

– Я ничего такого не хочу, – ответил Дхар.

– Думаю, что хотите, – сказал ему детектив. – Я думаю, что вы хотите сыграть реального полицейского. Я думаю, что вы хотите реально арестовать человека.

Дхар ничего не ответил – даже не усмехнулся.

– Вы считаете, что все еще нравитесь миссис Догар? – спросил его детектив.

– О, абсолютно… видели бы вы, как она смотрит на него! – воскликнул доктор Дарувалла.

– Я спрашиваю его, – сказал детектив Пател.

– Да, думаю, что она хочет меня, – ответил Дхар.

– Конечно она хочет, – сердито сказала Нэнси.

– И если я скажу вам, как сойтись с ней, думаете, сможете это сделать – я имею в виду, в точности так, как я скажу? – спросил детектив Дхара.

– О да, дайте ему любую роль – он вам ее сыграет! – воскликнул доктор Дарувалла.

– Я вас спрашиваю, – сказал полицейский Дхару.

На этот раз десертная ложка стукнула по его суставу достаточно сильно, так что Дхар убрал руку со стола.

– Вы хотите ее подставить? – спросил Дхар заместителя комиссара.

– Именно так, – сказал Пател.

– А я просто следую вашим указаниям? – спросил актер.

– В точности, – сказал заместитель комиссара.

– Ты можешь это сделать! – заявил Дхару доктор Дарувалла.

– Это не вопрос, – сказала Нэнси.

– Вопрос в том, хотите ли вы это сделать? – спросил детектив Пател Дхара. – Я думаю, что вы действительно этого хотите.

– Ладно, – сказал Дхар. – Хорошо. Да, я хочу.

Впервые за этот долгий ланч Пател улыбнулся.

– Теперь, когда я подкупил вас, я чувствую себя лучше, – сказал Дхару заместитель комиссара. – Вы поняли? Это и есть взятка – то, чего вы действительно хотите, в обмен на что-то другое. Ничего страшного, не так ли?

– Посмотрим, – сказал Дхар.

Когда он посмотрел на Нэнси, их взгляды встретились.

– А вы не усмехаетесь, – сказала Нэнси.

– Милая, – сказал детектив Пател, беря ее за руку.

– Мне нужно в дамскую комнату, – сказала она. – Покажите мне, где это, – сказала она Дхару.

Но прежде чем Нэнси и актер поднялись из-за стола, заместитель комиссара остановил их.

Перейти на страницу:

Все книги серии Иностранная литература. Современная классика

Время зверинца
Время зверинца

Впервые на русском — новейший роман недавнего лауреата Букеровской премии, видного британского писателя и колумниста, популярного телеведущего. Среди многочисленных наград Джейкобсона — премия имени Вудхауза, присуждаемая за лучшее юмористическое произведение; когда же критики называли его «английским Филипом Ротом», он отвечал: «Нет, я еврейская Джейн Остин». Итак, познакомьтесь с Гаем Эйблманом. Он без памяти влюблен в свою жену Ванессу, темпераментную рыжеволосую красавицу, но также испытывает глубокие чувства к ее эффектной матери, Поппи. Ванесса и Поппи не похожи на дочь с матерью — скорее уж на сестер. Они беспощадно смущают покой Гая, вдохновляя его на сотни рискованных историй, но мешая зафиксировать их на бумаге. Ведь Гай — писатель, автор культового романа «Мартышкин блуд». Писатель в мире, в котором привычка читать отмирает, издатели кончают с собой, а литературные агенты прячутся от своих же клиентов. Но даже если, как говорят, литература мертва, страсть жива как никогда — и Гай сполна познает ее цену…

Говард Джейкобсон

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Последний самурай
Последний самурай

Первый великий роман нового века — в великолепном новом переводе. Самый неожиданный в истории современного книгоиздания международный бестселлер, переведенный на десятки языков.Сибилла — мать-одиночка; все в ее роду были нереализовавшимися гениями. У Сибиллы крайне своеобразный подход к воспитанию сына, Людо: в три года он с ее помощью начинает осваивать пианино, а в четыре — греческий язык, и вот уже он читает Гомера, наматывая бесконечные круги по Кольцевой линии лондонского метрополитена. Ребенку, растущему без отца, необходим какой-нибудь образец мужского пола для подражания, а лучше сразу несколько, — и вот Людо раз за разом пересматривает «Семь самураев», примеряя эпизоды шедевра Куросавы на различные ситуации собственной жизни. Пока Сибилла, чтобы свести концы с концами, перепечатывает старые выпуски «Ежемесячника свиноводов», или «Справочника по разведению горностаев», или «Мелоди мейкера», Людо осваивает иврит, арабский и японский, а также аэродинамику, физику твердого тела и повадки съедобных насекомых. Все это может пригодиться, если только Людо убедит мать: он достаточно повзрослел, чтобы узнать имя своего отца…

Хелен Девитт

Современная русская и зарубежная проза
Секрет каллиграфа
Секрет каллиграфа

Есть истории, подобные маленькому зернышку, из которого вырастает огромное дерево с причудливо переплетенными ветвями, напоминающими арабскую вязь.Каллиграфия — божественный дар, но это искусство смиренных. Лишь перед кроткими отворяются врата ее последней тайны.Эта история о знаменитом каллиграфе, который считал, что каллиграфия есть искусство запечатлеть радость жизни лишь черной и белой краской, создать ее образ на чистом листе бумаги. О богатом и развратном клиенте знаменитого каллиграфа. О Нуре, чья жизнь от невыносимого одиночества пропиталась горечью. Об ученике каллиграфа, для которого любовь всегда была религией и верой.Но любовь — двуликая богиня. Она освобождает и порабощает одновременно. Для каллиграфа божество — это буква, и ради нее стоит пожертвовать любовью. Для богача Назри любовь — лишь служанка для удовлетворения его прихотей. Для Нуры, жены каллиграфа, любовь помогает разрушить все преграды и дарит освобождение. А Салман, ученик каллиграфа, по велению души следует за любовью, куда бы ни шел ее караван.Впервые на русском языке!

Рафик Шами

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Пир Джона Сатурналла
Пир Джона Сатурналла

Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском!Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрика Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени древней легенды история невозможной любви, над которой не властны сословные различия, война или революция. Ведь первое задание, которое получает Джон Сатурналл, не поваренок, но уже повар, кажется совершенно невыполнимым: проявив чудеса кулинарного искусства, заставить леди Лукрецию прекратить голодовку…

Лоуренс Норфолк

Проза / Историческая проза

Похожие книги