Сын цирка

Когда к ним подошли одетые по всей форме констебли и младшие инспекторы полиции, детектив Пател приказал им убрать оружие. При аресте Рахул не сопротивлялся. Казалось, миссис Догар преисполнена глубокого и непознаваемого удовлетворения от убийства минувшей ночью; она снова была само спокойствие в этот новогодний понедельник, если не считать короткой вспышки бешенства, когда пришлось сломать мизинец Джону Д. На губах серийного убийцы застыла безмятежная улыбка.

Понятно, что заместитель комиссара беспокоился о жене. Он сказал ей, что ему нужно будет поехать прямо в криминальный отдел, но, разумеется, она может отправиться домой. Вайнод уже дал знать о себе – карлик-водитель бродил по фойе клуба «Дакворт». Детектив Пател предположил, что, может быть, Дхар будет не против отвезти Нэнси домой в своем личном такси.

– Не очень хорошая идея, – сказала Нэнси мужу.

Джулия сказала, что они с доктором Даруваллой отвезут Нэнси. Дхар предложил, чтобы только Вайнод отвез ее домой – одну. Таким образом, ей не придется ни с кем разговаривать.

Нэнси предпочла этот план.

– С карликами я в безопасности, – сказала она. – Мне нравятся карлики.

Когда она ушла с Вайнодом, детектив Пател спросил Инспектора Дхара, понравилось ли ему быть настоящим полицейским.

– Лучше в кино, – ответил актер. – Там все происходит так, как должно происходить.

После того как заместитель комиссара отбыл с Рахулом, Джон Д. позволил доктору Дарувалле вправить на место вывихнутый мизинец.

– Просто отвернись – посмотри на Джулию, – рекомендовал доктор. Затем он, резко дернув мизинец, вправил его. – Завтра сделаем рентгеновский снимок, – сказал доктор Дарувалла. – Может, придется наложить шину, но только после того, как спадет опухоль. А пока прикладывай к нему лед.

Сидя за столом в Дамском саду, Джон Д. воспользовался этим советом, погрузив свой мизинец в стакан со льдом; лед уже почти растаял, поэтому доктор Дарувалла попросил мистера Сетну принести еще. Поскольку старый парс, похоже, был глубоко разочарован тем, что никто не поздравил его с сыгранной ролью, Дхар сказал:

– Мистер Сетна, это было блестяще, как вы споткнулись о свой поднос. Этот отвлекающий грохот самого подноса, особенно эта ваша умышленная, но такая элегантная неловкость… поистине блестяще.

– Благодарю вас, – ответил мистер Сетна. – Я не знал, что делать с меню.

– Это тоже было великолепно – меню у нее на коленях. Просто отлично! – сказал Инспектор Дхар.

– Благодарю вас, – повторил стюард и ушел.

Он был так доволен собой, что забыл принести лед.

За ланчем никто так пока и не притрагивался к еде. Доктор Дарувалла первым признался, что зверски голоден; Джулия, у которой камень с души упал, после того как увезли миссис Догар, призналась, что у нее разыгрался аппетит. Джон Д. ел вместе с ними, хотя казался равнодушным к еде.

Фаррух напомнил мистеру Сетне, что тот забыл принести лед, и стюард наконец доставил его в серебряной чаше. Это была чаша, которая обычно предназначалась для охлаждения тигровых креветок, а киногерой с отчасти окаменевшим выражением лица опустил в нее свой опухший мизинец. Хотя палец все еще распухал, особенно в области сустава, мизинец Дхара не так изменил свой цвет, как его губа.

Актер выпил больше пива, чем обычно позволял себе в полдень, и разговоры его касались лишь того, когда он покинет Индию. Конечно, до конца месяца, полагал он. Он спросил, стоит ли ему участвовать в раскрутке «Инспектора Дхара и Башен Молчания»; теперь, когда реальный убийца девушек в клетушках был арестован, Дхар полагал, что, может быть (хотя бы на сей раз), появятся какие-то благожелательные публикации, связанные с его кратким пребыванием в Бомбее. Чем больше он размышлял вслух об этом, тем ближе приходил к убеждению, что в Индии его ничто не держит; он считал, что чем скорее вернется в Швейцарию, тем лучше.

Доктор заметил, что, пожалуй, они с Джулией уедут в Канаду раньше, чем планировали. Доктор Дарувалла также заявил, что вряд ли он вернется в Бомбей в ближайшем будущем и что, дескать, чем дольше живешь в другом месте, тем труднее возвращаться назад. Джулия не вмешивалась в их разговоры. Она знала, как мужчины не любят всяких потрясений; они действительно становятся детьми, когда не в состоянии контролировать свое окружение – когда чувствуют, что они не на своем месте. Кроме того, Джулия не раз слышала, как Фаррух говорил, что он никогда не вернется в Индию; она знала, что он всегда возвращался.

Предвечернее солнце светило сбоку сквозь решетку беседки в Дамском саду; свет длинными пятнами падал на скатерть, по которой, развлекаясь, гоняла вилкой беспризорные крошки самая известная кинозвезда Бомбея. Лед в миске для креветок растаял. Доктору и миссис Дарувалла пора было отправляться на празднование в миссию Святого Игнатия; Джулии пришлось напомнить доктору, что она пообещала Мартину Миллсу явиться пораньше. Понятно, что на юбилейном ужине схоласт хотел быть в чистых бинтах, ведь его собирались представить католической общине.

– Зачем ему бинты? – спросил Джон Д. – Что опять с ним не так?