Сын тумана

Оба замерли возле Виона, поклонясь до пола и робея сесть. Бертран расстарался, изобразил благосклонную улыбку и указал на кресла, уже перенеся свое внимание на нового гостя. Тощего невообразимо: багряная ряса висела на нем, как на пугале, позволяя учесть все ребра и ужаснуться впадине живота… Спутники тощего выглядели особенно массивно и внушительно рядом с ним. Все трое были облачены в короткие рясы воинов и опоясаны эстоками, напоминающими весом и длиной старомодные мечи-полуторники. Они королю кивнули деловито, без избытка восторженности. Заняли места рядом, слева и справа.

В дверь протиснулся, шаркая и кряхтя, старик с подносом, Вион вскочил и забрал еду. Кортэ под локоть провел слугу до двери, вытолкнул и сразу же вернулся, хозяйски держа за плечо еще одного человека, юркого и на редкость невзрачного. Усадил его – и сам рухнул в последнее свободное кресло. Нагнулся вперед, наполнил черпак сидром, подхватил кубок и принялся молча, сосредоточенно переливать напиток из высоко поднятого черпака в кубок, опущенный так низко, как только позволяла длина рук. Сын тумана повторил ритуал еще два раза и подбородком указал – отдать кубок королю. Взял следующий и занялся тем же делом, пока гости резали и раскладывали мясо.

– Вольмаро? – на выдохе, благоговейно, шепнул юркий незнакомец.

– Сорт яблок теперь именуется Осеннее золото, хотя по мне вкус у них горчит и зеленью вяжет рот. Но название выбрал я, значит, оно – золото. Бочки для выдержки старые, еще не те, что ты подбирал и присылал, – отозвался Кортэ. – Что с моими новыми просьбами?

Юркий, как прозвал его мысленно король, в несколько длинных глотков выхлебал напиток, посидел с прикрытыми глазами, смакуя. Огорченно сморгнул, глядя в пустой кубок.

– Первый номер мимо, с трешки по семерку мало сведений, но едва ли. Два и восемь – да, очень возможно. Далее всё – пусто. На десятого я не тратил силы, он вчера убит. Сам проглядел еще три дома, были мыслишки да слушки, но – не сошлось. Порт на реке проверяют, тут быстро никак, ты просил с толком и без случайностей, брат Иларио тоже… настаивал, еще с утра, так что люди оповещены и стараются.

– По теме почтовых птиц что?

– Дай время до рассвета. Не все можно подтолкнуть, не везде подмазать. Налей еще хоть глоток и тогда пойду, с окрепшими силами.

Кортэ нехотя, с отчетливым сожалением, плеснул черпаком в кубок, не исполняя полный ритуал переливания. Юркий выпил, поклонился столу, Кортэ, королю – и сгинул. Бертран недоуменно повел бровью и попытался сидром восполнить покой, растревоженный невнятностью сведений. Напиток был мутным, холодным, терпко-вяжущим, до оскомины. Уж точно без малейшего оттенка пряной сладости, как и обещал Кортэ. Сперва сидр не произвел обещанного впечатления – несравненного и даже божественного. Показался кисловат, едва ли не шершав в горле. Но затем откуда-то изнутри и снизу всколыхнулся и потек по жилам ровный, вкрадчиво-ласковый огонь домашнего тепла. Не яркий, а на редкость спокойный и приятный. Страхи, сомнения, душевная боль – все растворилось, сгинуло. Осталась ясность сознания, оттененная щекочущим в носу, едва уловимым запахом цветущего сада и прелого яблоневого листа. Старый слуга явился с очередным подносом, и опять Вион вежливо подхватил ношу и устроил на столе…

Разбираясь в себе и напитке, наблюдая за младшим нэрриха и отмечая отсутствие прежней злости, приглушенной раздумьями и сидром, король едва не упустил из внимания отчет двух ростовщиков. Говорили они степенно и даже нудновато, умудряясь то и дело уступать друг другу право дополнить сказанное, но при этом ни разу не начинали речей одновременно, будто знали мысли друг друга и ловко выстраивали их в единую очередность изложения.

– Из первого-то ряда теперь мало кто в столице, к нам они не захаживали, привычки нету пока, – бормотал более плотный мужичек, просматривая заметки на листке, упрятанном в ладонь. – Была занятная история с векселями северных торговых городов, разом дюжину крупных предъявили к оплате, все в минувшие пять деньков. Ну, не наше золотишко утекло, эти-то по вере и родству себе избирают поверенных, как само слово подсказывает, значится.

– Денежки векселя оттянули немалые, нехватка случилася, – добавил старший. – Изрядная, ежели они в наши подвалы заглянуть решились. Закавыка особенная: камни отказались принять, даже и по лучшему пересчету, серебро требовалося, тертое и обязательно эндэрское. С профилем старого короля, и только восточного, правителя Барсы.

– Мы потребное изыскали и для порядка метки на монеты выставили. Ну, вы знаете, обычные наши. Одну песету из дюжины метили, того обычно довольно.

– Золота никто не запрашивал, но вот закавыка, – снова перехватил рассказ старший, – и не выдавали золота в долг. Так, по мелочи, вроде – доньям на кружево. Не денежки, сор.

– Благолепие пять сделок отложило до праздника замкового камня, – отметил плотный. – Чудно мне показалось, ну сдался им, еретикам, наш праздник? Удача вовсе три лавки на засов замкнула, делами да хворями отговорилася.