Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки

Младшая собиралась в гости. Ужин еще не был готов. Ньенгебуле ни слова не сказал про мед: он был уверен, что любимая жена хочет, чтоб угощенье было для него приятной неожиданностью. Может, она поднесет ему мед перед ужином. Но вот жена подала ему ужин и даже не обмолвилась про мед. После ужина она вымыла посуду и убрала ее на место. Уж теперь, казалось бы, пришел черед угостить мужа медом. Но женщина снова принялась за сборы, только одно ее и занимало — какие украшения взять с собой, а какие оставить дома. Выберет какие-нибудь бусы, в сумку уложит, а потом другие облюбует. А то найдет в ожерелье изъян и давай на новый лад бусы нанизывать. Потом вытащит браслет, который давно не носила, с новым сравнивает, какой больше к случаю. И затянула сборы до тех пор, пока все в деревне не легли спать.

Но вот наконец молодая жена удостоверилась, что приготовила все, зевнула и сказала мужу:

— Пора спать ложиться, как-никак на рассвете из дому выходим.

— Спать? А разве ты ничего для меня не припрятала?

— А что я должна была припрятать?

— Как что? Ведь ты мед из лесу принесла.

— Никакого меда я не принесла.

— Ты шутишь?

— Вовсе я не шучу. Меда я тебе не принесла. Думаешь, обманываю? Сам проверь. Сказать по правде, забыла я про тебя.

Забыла? Про меня забыла? Чем же у тебя голова забита, если ты про мужа забыла?

Не успела жена и рта открыть, как Ньенгебуле, разъярившись, схватил толстенную палку и ударил жену изо всех сил. Удар пришелся по левому виску, и она упала замертво. В ужасе от содеянного Ньенгебуле подбежал к жене, наклонился над распростертым телом, ласково звал ее по имени. Она чуть приоткрыла глаза, а потом снова закрыла — теперь уж навсегда.

Ньенгебуле выскочил из хижины. Первой его мыслью было позвать людей на помощь, но вокруг стояла такая тишина. что он испугался и на цыпочках вернулся обратно. Наклонился над неподвижным телом жены, трогал ее, шевелил. Неужто умерла она, его любимая? Да, умерла. Что же делать? Теперь поздно звать на помощь. Он должен сейчас же схоронить жену. К счастью, все знают, что он собирался и путь до рассвета. Он схоронит ее и уйдет до рассвета. Тогда старшая жена, дети и все соседи подумают, что она ушла с ним.

Ньенгебуле взял кирку, лопату и, крадучись, вышел за ворота. Выкопал он жене могилу, вернулся в хижину и огляделся. Вещи! Вещи, которые она собрала в дорогу! Их надо положить в могилу вместе с ней. Он поднял покойницу и понес ее к могиле. Потом вернулся за вещами и уложил их рядом с ней. Засыпал тело землей и уничтожил все следы. Но одну вещь он все же не углядел. Тюрбан, что был на жене, упал, да так и остался лежать между домом и свежей могилой.

Ньенгебуле улегся спать, но не сомкнул глаз. Как теперь быть? Идти на праздник к родственникам жены? Хочешь не хочешь, а идти надо: хватятся родичи, что их нет, и отправят сюда гонца — справиться, что стряслось. А с другой стороны, он никогда не являлся на праздник один. Всегда жену с собой брал. Как объяснишь, отчего ее на сей раз нет? Скажешь — заболела, родители обидятся: почему жену одну больную бросил? Чего доброго, пришлют, как у них водится, младшую сестренку — присматривать за больной. И все-таки придется пойти. В дороге легче решить, как быть дальше. Выйдет на рассвете, как договорились. А на празднике будет держаться как ни в чем не бывало. А потом? Что потом?

«Ку-ка-ре-ку!» — загорланили петухи.

Ньенгебуле выбрался из постели, перекинул через плечо поклажу. Озираясь по сторонам, он вышел из хижины и закрыл за собою дверь. У ворот он ласково окликнул козла, чтоб тот не блеял и не будил своих и соседских собак. Но козел вел себя на удивление спокойно. Он вовсе не противился, когда хозяин отвязал его и вывел на дорогу.

Ньенгебуле торопился, будто сбежал из дому. Козел не был ему в обузу, ребятишки частенько ездили на нем верхом. Ньенгебуле то тянул его за собой на веревке, то гнал впереди.

Когда солнце стало клониться к закату, он свернул с большой дороги на тропинку, что вела к дому жениной родни, постоял на перекрестке. Куда направить путь — к родичам или снова на большую дорогу и идти куда глаза глядят? Наконец Ньенгебуле все же направился к дому родичей. Только сделал несколько шагов, глядь — впереди вьется птичка осоед и манит его за собой. Но щебечет она не по-птичьему, как обычно, подманивая человека к пчелиному улью, а по-человечьи кричит:

Ньенгебуле убил свою любимую жену!
Она нашла улей и собрала мед.
Сама наелась, а про мужа забыла.
Он положил ей в могилу праздничное платье
И не заметил, как тюрбан упал на дороге.