Сын врага (СИ)

— Конечно. Ты ведь его отец, — ответил Чанакья с такой гордостью, словно заслуга в появлении ребёнка на свет принадлежала исключительно ему. — Кормилицу я нашёл — привёз из Поурава вместе с семьёй. Женщина она молчаливая и не любопытная. Будет кормить и своего первенца, и твоего и не задавать лишних вопросов. Мужа её пристрою к делу. Осталось последнее — мою легенду о царевиче, пережившем смерть матери, надо подкрепить. Поднеси Биндусару ближе к этой лампаде.

— Зачем? — Чандра слегка встревожился.

— Что ты беспокоишься? Я тебе хоть раз сделал что-нибудь плохое?

Чандрагупта попытался вспомнить, наморщив лоб, но смутные образы ускользали. Выловить из собственной памяти ничего не удалось.

— Давай, неси его. Быстрее!

Чандра с Биндусарой на руках неуверенно подошёл ближе. Чанакья снял со своего пальца перстень с печатью, накалил его в пламени лампады, держа на кончике ножа, а затем, обмотав руку несколькими слоями плотной ткани, снял перстень с лезвия и прижал его ко лбу мальчика. Запахло горелой плотью. Младенец закричал от боли, дёрнувшись всем телом. Чанакья, почуяв жар металла сквозь ткань, торопливо отбросил украшение в сторону, удовлетворённо глядя на алеющий чуть выше переносицы ребёнка свежий ожог, подобный изящной капле.

Чандрагупта отпрянул, в ужасе прижав мальчика к себе.

— Зачем вы это сделали?!

— Нам нужна трогательная история, которая заставит простой народ полюбить твоего сына и возненавидеть бывшего царя. По дороге сюда я сочинил красивую легенду о том, как царевич спасся от яда, значит, необходимо оставить на его теле особый знак. Вот эта отметина теперь станет следом от капли яда, попавшей на ребёнка при рождении. Убедительно?

Чандрагупта дрожал, с отвращением глядя на своего гуру.

— Можно было обойтись без этого. Я отлично помню, как больно, когда на твоём теле ставят клеймо! А он — всего лишь младенец.

— Надо же, как заговорил, — Чанакья смерил своего ученика с ног до головы хмурым взглядом. — Ещё недавно кричал о том, что тебе ненавистен ребёнок врага, а теперь прекословишь учителю, защищая сына Дхана Нанда?

— Биндусара — не сын Дхана Нанда!!! — неожиданно рявкнул Чандрагупта, в бешенстве глядя на Чанакью и прижимая мальчика к своей груди. — Передо мной на поле боя безумный царь хвастался тем, что убил жену и сына, показывая мне ладони, обагрённые их кровью! Этот убийца не заслужил иметь наследника! И Тарини не заслужила, ибо, польстившись на ваши посулы, предала его! Все отреклись от него, значит, Биндусара отныне только МОЙ! И, клянусь всеми богами, если вы или кто-либо другой сделает хоть одну попытку навредить ему, этот человек будет иметь дело со мной!

Чанакья с изумлением смотрел на Чандрагупту, потом тихо засмеялся, похлопав молодого царя по плечу.

— Поздравляю. Ты станешь хорошим отцом. Удачи, — и возложив на мгновение свою ладонь на голову ученика, словно благословляя его, Чанакья покинул царские покои.

====== Глава 2. Призрак во плоти ======

Спустя несколько дней после того, как были проведены последние ритуалы для царицы Дурдхары, а на главной площади объявили о рождении наследного царевича, шпионы донесли Чанакье, что Дхана Нанд и Селевк Никатор готовят наступление на столицу.

— Мы непременно выиграем, — успокаивал Чанакья своего ученика, кормя его с руки попеременно то роти, макая их в пряно-сладкий соус, то кхиром, то кусочками фруктов. Со дня свадьбы Дурдхары и Чандрагупты это стало неизменной традицией — ежедневно утреннюю трапезу новый царь Магадхи вкушал только в покоях Чанакьи, и лишь днём и вечером садился за стол в окружении многочисленных подданных, восхвалявших его ум и доброту. — Я заблаговременно устроил множество ловушек на поле битвы. Мы выставим вперёд небольшую часть нашей армии, а основная часть воинов нападёт из засады, из ближайшего леса. Селевка и Ракшаса сразу же возьмём в плен. С Селевка потребуем его дочь тебе в жёны. И только не начинай снова стенать про браки без любви! Мы это проходили. Ракшасу расскажем правду про Биндусару и заодно припугнём здоровьем матери и сестёр, до сих пор живущих в Таксиле. Если и того окажется недостаточно, я придумаю, чем ещё его можно зацепить. Поверь, я добьюсь своего! Он покорится нам, став государственным советником. Дхана Нанда в плен брать смысла нет. Его необходимо убить, чтобы он и дальше не мутил воду.

Услышав последнюю реплику ачарьи, Чандрагупта внезапно подавился кхиром и потянулся за водой, чтобы запить кусок, вставший комом в горле. Заботливо похлопав юношу по спине, Чанакья продолжал:

— Я надеюсь, ты сможешь хоть теперь покончить с ним. Проткни его мечом или порази копьём, наконец! Я жду твоей победы на протяжении шести лет. Чандра, давай заканчивать войну, сжирающую наши ресурсы. Ты уже показал себя благородным кшатрием, много раз щадившим смертельного врага, но довольно благородства! Давно пора направлять свои силы не на сражения с Дхана Нандом, а на расширение границ империи. А старый царь, прямо скажем, давно мешает… Что? — недовольно спросил ачарья, увидев, как решительно Чандрагупта отодвинул его руку от себя.