Сыновья алых лун

«Позже», — махнул рукой Даро, отключил силовые поля на выходящих в сад окнах и привычным жестом вызвал на голоэкран сводку последних новостей планеты. Он не успел просмотреть все, когда в дверях вновь показался слуга.

«К вам посетитель, господин. Риэ Зунн».

Даро удивился и показал жестом, чтобы гостю позволили войти. Риэ ворвался в комнату так, словно бежал от погони, и остановился посредине. Щурясь от бившего в глаза утреннего солнца, повернулся к Даро и выпалил:

— Я должен уехать!

— Что?!

— Насовсем, — будто не слыша, говорил Риэ, — Меня берут рабочим на Койнэ в Лазурную Систему, я пришел попрощаться…

— Что? — переспросил Даро и, подойдя, встряхнул Риэ за плечи. — Что это еще за дурь?!

— Я должен, — повторил Риэ и отвел глаза, попытался убрать руки Даро, но тот и не думал его выпускать.

— Отвечай. На. Вопрос. Бездна тебя забери, Риэ! — отчеканил Даро, стискивая плечи низшего. — Что случилось?!

— Просто скажи, что даешь свое дозволение, — проговорил Риэ, подняв голову, — Пожалуйста…

Такого умоляющего взгляда Даро не видел у него никогда.

— Не дам я тебе никакого дозволения, пока, аатский ты выродок, не объяснишь мне, что, во имя огненной бездны, тут происходит! Ты договорился работать на верфи здесь! И не простым рабочим! И вообще! Мы же хотели всегда быть рядом!

— Я не…

Из сада послышался далекий смех, потом — обрывок песни. Риэ напрягся, будто натянутая струна, и тут же обмяк в руках Даро. Тот неверяще смотрел на друга. Отошел на шаг, не находя слов. Риэ остался стоять. Закусив губу, взглянул Даро в глаза.

— Мне надо улететь, — хрипло повторил он. — Дай мне свое дозволение.

Даро потряс головой, собираясь с мыслями.

— Послушай, если ты боялся, что я… что ты будешь наказан за это, то не стоит, — наконец сказал он. — Я не люблю паурен. Я лишь должен исполнить свой долг, — он резко выдохнул и договорил: — Ты мне нужен здесь. И никуда не полетишь, я запрещаю. Через два дня ты начнешь работать, как и планировал. Возьми себя в руки, Риэ, ведь это не первая девушка, которую ты видишь!

Риэ смотрел на Наследника, окаменев, и не говорил ни слова.

— Можешь идти, — выгнул бровь Даро, — если ты завтра вечером свободен, можем зависнуть у Хейго, я закажу столик.

Риэ молча поклонился и вышел.

Даро откладывал размышления об утреннем инциденте до поздней ночи — он наконец научился отодвигать пустые эмоции и не относящиеся к делу мысли на потом. Лежа в кровати, думал, верно ли поступил. По всему выходило, что да. Риэ собирался сломать себе карьеру и жизнь из-за смазливого личика паурен. У Зунна и раньше случались мимолетные интрижки, хотя доселе там фигурировали девчонки одного с ним круга. Но Даро никогда раньше не замечал, чтобы друг переживал и творил такие глупости. Но чувства, даже сильные, в любом случае лишь набор гормонов, настоящий сиуэ может и должен держать их под контролем. А уж Риэ всегда справлялся с этой задачей лучше самого Наследника… Он справится и теперь.

Дворец — не город, поэтому вовсе не встречаться с придворными было невозможно. Заслышав шелест платьев и девичьи голоса, Риэ застывал изваянием или сбегал, словно его преследовали полчища огненнохвостых детей Элай. Даро не мог часто покидать дворец, но старался встречаться с Риэ как можно дальше от сада и женского крыла. Включал тонировку силовых полей в окнах. Старался отвлечь друга, развлечь, так как знал старую истину: если убрать желаемое с глаз, то постепенно время вытеснит его из твоего разума. Даро тщательно обходил любые связанные с противоположным полом темы. Это было легко: таких разговоров он и сам не любил. Он достал свой старый уми и купил такой же для Риэ, чтобы снова полетать над заливом, в стороне от города… Но Риэ словно подменили. С каждым днем он становился все бледнее и прозрачнее, молчал, пока ему не задавали прямой вопрос. Он не жаловался, начал работать на верфи и, хвала богам, больше ни разу не заводил разговоров об отлете. Он теперь вообще ни о чем не заговаривал первым. Но это ведь должно пройти…

Наследник принял логичное, милосердное и верное решение. Но мысли об этом возвращались каждую ночь. Что-то тревожило Даро, что-то помимо логики и сострадания к чужой слабости. Но отсутствие опыта не позволяло понять до конца ни себя, ни чахнущего друга, который грозил вскоре вовсе замкнуться, несмотря на усилия Даро. Он утешался тем, что уехав, Риэ переживал бы ровно то же, только находясь при этом далеко от дома, один.