Сыны Тьмы

– Твой Мастер отрезал тебе язык, девочка? На что ты уставилась? – Сумеречная кошка рядом с Саптом Человеком уставилась на Налу так, словно Нала была голубем, ожидающим, чтобы его сжевали. Сапт Человек небрежно погладил ее по голове. – Если она вцепится зубами тебе в шею, ты умрешь в мгновение ока.

Нала вспомнила предупреждение Паршурама о том, что Саптариши еще опаснее, чем он. Она вспомнила, как ей приходилось сутулиться, так, что ее колени были готовы расцарапать пол. И всегда следить за манерами. Самым лучшим, несомненно, было преклонить колено и захныкать. Она не знала, чувствовала ли она себя так из-за новостей о Бхиме или из-за того, как эти люди разговаривали с Паршурамом, но ею вдруг овладело внезапное безумие и она с холодным презрением произнесла в ответ одно-единственное слово:

– Если.

IV

Сапта Человек в холодном замешательстве уставился на Налу. Сумеречная кошка зарычала, вытянулась, хвост щелкнул, как салют. Послышались вздохи, шипящие, как чайник, раздающиеся сквозь стиснутые зубы за масками. Масха чуть не захихикала. А Паршурам повернулся и уставился на Налу с озадаченным выражением лица.

Я действительно это сказала? Кто-то может быть настолько неуравновешенным, чтобы оскорблять проклятого Саптариши? Она даже представила, как Акопа падает в обморок, а Варцин, хохоча над этой историей, катается по земле. Если, конечно, эта проклятая сумеречная кошка оставит ее в живых.

Наконец Сапта Человек заговорил:

– Моему питомцу не нравится твой тон, девочка.

– Как питомец моего ачарьи, я разделяю схожие чувства по поводу тона, которым вы разговариваете с моим Мастером.

Я, конечно, знаю, как выбирать моменты, чтобы быть храброй. Но теперь, когда это было сделано, ничего не оставалось, кроме как продолжать вести себя так и дальше. Так что два питомца – любимец Проклятья Кшарьей и любимец Саптариши уставились друг на друга.

Позже Нала всегда будет благодарна Сапту Кабану. Он ухнул, как будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал, но в его глазах не было смеха, когда он глянул на Паршурама.

– У девчонки есть характер, Паршурам. Огненный меч! Отточите его.

– Да, да, – раздраженно откликнулся Сапта Конь. – Давайте уже покончим с этим. Мы – Саптариши, и было бы неплохо, если бы мы для разнообразия вели себя подобным образом. Паршурам, мы попросим Бальтазара доставить вам кубок к завтрашнему дню. Сестра Масха тоже прибудет.

Паршурам хмыкнул в знак согласия, краем глаза глядя на Налу. Она была уверена, что стоит им выйти из Дома, и он просто убьет ее. Саптариши поднялись со своих мест, но сумеречная кошка не сводила глаз с Налы. До следующего раза, кошечка, хотела сказать Нала, но внезапный прилив безрассудства в ней уже угас. Масха вскинула руку, как бы прощаясь.

– И, Паршурам, будьте с ней нежны. В ней так сильна кровь, – сказал Сапта Лев.

В одно мгновение Саптариши исчезли, как будто их никогда и не было.

Паршурам повернулся, чтобы уйти.

– Они имели в виду меня? – прошептала Нала, когда они вышли. – Что они имели в виду, говоря, что моя кровь сильна?

– Я думаю, ты наговорила уже достаточно на всю жизнь, – прошипел Паршурам, но Нала увидела слабый след улыбки на его лице.

V

– Я могу найти тебе работу в Касмире, Нала.

Плечи Налы поникли:

– Но я делала все, что вы просили.

Обратный путь из Дома Саптариши был отмечен молчанием. Никаких слов. Никаких ворчаний. Ничего. Когда они приблизились к городу, Нала ожидала выговора, но никак не того, что ей откажут.

– Вы не можете… – в голосе Налы зазвучало отчаяние. – Я готовила, я добывала пищу, я говорила, я делала все, что вы просили. Ладно, мне очень жаль! Я знаю, мне не следовало так говорить!

Они вошли в город и сейчас петляли мимо людей, идущих по своим повседневным делам. Паршурам все это время молчал и, лишь пройдя мимо главного рынка, заговорил:

– Нет, Нала, Саптариши правы. Я и раньше разрушал жизни своих учеников. Я решил никогда не брать другого ученика, но… – Он резко остановился, когда какая-то нищенка схватила его за руку, прося еды. Паршурам грубо вырвал свою руку и отправился дальше. Нала быстро опустила монету в руку девушки и поспешила за ним.

– Возможно, ты заметила, что в течение последнего года или около того я учил тебя всему, кроме того, как убивать. Довольно странно для ученика убийцы, верно?

Неужели? Я и не заметила, – сардонически подумала Нала.

– Я надеялся, что труды каким-то образом убедят тебя свернуть с твоего пути. Что это окажется пугающим и ты отвернешься. Но ты не отвернулась. Время для базовой подготовки истекло. Мы на пороге нового начала, Нала, нового путешествия. Это реальная жизнь и реальные ставки. Время глупостей позади.

– Сын Тьмы?

Паршурам кивнул, протягивая ей свиток. Она сдула пыль и осторожно развернула, но от пергамента все равно оторвался уголок.

– Осторожнее, ты, животное. Он же древний!

Она пробормотала извинения и прочитала вслух выцветший текст: